Принято считать, что человек может стать кем угодно — от фрилансера, отдыхающего под пальмой, до президента. Но иногда двери перед нами закрываются как бы мы ни старались. Обладатель 13 докторских степеней Паркер Палмер считает: это хороший знак. Так мы лучше узнаем свою природу и призвание. Делимся отрывком из его терапевтичной книги «Жизнь подскажет».
…и дверь откроется
Я пять лет работал в Вашингтоне, и с каждым днем мне становилось все страшнее, что я проживаю не свою жизнь. Мне исполнилось тридцать пять лет, у меня были докторская степень и приличные публикации, поэтому найти новую работу не составляло особого труда, по крайней мере в том месте и в то время. Но мне хотелось большего, чем работа. Мне нужно было, чтобы мой внутренний и внешний миры пребывали в согласии друг с другом.
Когда я поделился своими трудностями, мне ответили традиционным советом квакеров, который, несмотря на добрые намерения, еще больше смутил меня. «Обрети веру, — сказали мне, — и дверь откроется». «У меня есть вера, — подумал я. — Чего у меня нет, так это времени ждать, пока откроется дверь. Я семимильными шагами приближаюсь к среднему возрасту, а мне еще предстоит найти правильный путь. И все двери, что открывались передо мной до сих пор, неправильные».
Моя безысходность нарастала, и я обратился со своими проблемами к пожилой женщине-квакеру, хорошо известной своей вдумчивостью и откровенностью.
— Рут, — сказал я, — мне то и дело говорят, что дверь откроется. Что ж, я молюсь в тишине, прислушиваюсь к своему сердцу, но она не открывается. Я уже давно пытаюсь найти свое призвание, и у меня до сих пор нет ни малейшего представления о том, чем я должен заниматься. Может быть, другим удастся найти свой путь, но точно не мне.
Ответ Рут был образцом откровенности квакера.
— Мое призвание от рождения — быть другом, — мрачно сказала она, — но за шестьдесят с лишним лет жизни дверь ни разу не открылась передо мной, я так и не нашла свой путь. — Она сделала паузу, и я ощутил прилив отчаяния. Неужели эта мудрая женщина говорит, что квакерская концепция Божьего провидения — обман? Затем она заговорила снова, на этот раз с усмешкой:
— Но за мной закрылось много других дверей, и это помогло мне двигаться вперед.
Мы смеялись вместе. Я смеялся громко и долго, как смеются, когда сердцу открывается простая правда, освобождая его от суеты и беспорядка. Честность Рут позволила по-новому взглянуть на мой путь к призванию.
Как и другие американцы среднего класса, особенно белые мужчины, я считал, что справлюсь со всем, стану кем захочу, стоит только приложить усилия. Нет предела ни вселенной, ни человеку, если проявить решимость и вложить достаточно сил — Бог создал мир именно так, нужно лишь выполнить программу. Конечно, у меня начались проблемы, когда я столкнулся со своими ограничениями, особенно когда они проявлялись в форме неудачи.
Во мне по-прежнему живо чувство стыда, которое я испытал, когда летом перед поступлением в аспирантуру в Беркли мне дали первый в жизни серьезный отпор: уволили с должности научного сотрудника в области социологии. Культура, в которой я воспитывался, подсказывала: я недостаточно усердно работал, чтобы сохранить свое место, не говоря уж о том, чтобы добиться успеха. С сожалением сообщаю, что доля правды в этом ответе есть. Вместе с другим научным сотрудником мы часто нелестно и (по-видимому) довольно громко шутили над проектом. Мы так халтурили, что наш руководитель вышел из себя, как, похоже, и данные, которые мы вводили в сортировщик перфокарт IBM.
Мы с коллегой неловко объяснили свое поведение тем, что проект сам стал хохмой задолго до того, как мы начали хохмить по его поводу. Сегодня, тридцать лет спустя, мой внутренний подросток — менее мудрый, но более стойкий, чем известный «внутренний ребенок», — по-прежнему цепляется за веру в то, что мы, возможно, были правы. Какими бы достоинствами ни обладало это извращенное обоснование, я действительно не проявлял должного усердия, чтобы сохранить ту работу, и поэтому потерял ее.
Как понять свои пределы?
Однако я не до конца осознал эту истину, по крайней мере относительно значения «закрывающихся дверей». Меня уволили, потому что моя работа не имела ничего общего с тем, кто я есть, с моей истинной природой и способностями, с тем, что меня волнует и не волнует. Мой подростковый бунт отразил этот простой факт.
Я запоздало приношу извинения за свою незрелость, за нервотрепку, доставленную руководителю, и за ущерб, который я нанес в работе с данными. Все это не в мою пользу. Но я смеялся, чтобы не сойти с ума. Возможно, исследование, которое я проводил, было тем, что должен делать хороший социолог, но мне оно казалось бессмысленным, из-за чего я чувствовал себя мошенником. Все мои ощущения предвещали грядущие события, которые в итоге заставили меня уйти из профессии.
Очевидно, я должен был незамедлительно разобраться в своих чувствах и больше контролировать себя. Либо уйти с этой должности по собственному желанию, либо приспособиться и выполнять работу как следует. Но иногда «должен» не срабатывает, потому что такая жизнь претит человеку. При этом тогда я ни капельки не чувствовал, к чему у меня лежит душа, и не понимал, что идет наперекор желаниям. Не зная, что мной двигало, я шел вслепую, бессознательно, но безмятежно, и реальность выдала мне суровый и трудный для понимания намек на то, кто я есть: двери закрылись за мной.
Ни эта работа, ни какая-либо другая не были назначены мне судьбой, если говорить о том, что предначертано с рождения. Возможно, это греховные мысли, или фатализм, или, что еще хуже, корыстное оправдание. Но я верю, что оно воплощает простую, здоровую и животворящую правду о призвании. Каждый приходит в этот мир со своими врожденными качествами, включающими как пределы, так и возможности.
Было бы неплохо, если бы наши ограничения проявлялись в менее неловких ситуациях, чем увольнение. Но если вы похожи на меня и не готовы признать свои пределы, неловкая ситуация может стать единственным способом привлечь ваше внимание к ним. Я прихожу в полную боевую готовность, только когда я в тупике, или сошел с рельсов, или потерпел полный провал. Тогда наконец я вынужден взглянуть на свою природу и понять, могу ли я как-то использовать свои таланты и извлечь пользу из собственных ограничений.
Два вида ограничений
Я не призываю всех уволенных делать вывод, что это провидение милосердного Бога, вручающего вам ключи к истинному призванию. Иногда это результат работы несносного начальника или корпоративной культуры, избавляющейся от людей, чья склонность говорить правду угрожает положению компании. Иногда виновата экономическая система, которая лишает бедных работы, чтобы богатые могли стать еще богаче. Как и в остальных аспектах духовной жизни, чтобы понять, куда двигаться, когда двери за вами закрылись, необходимо задуматься и проявить проницательность.
Проблема американцев, по крайней мере моего пола и расы, заключается в том, что мы сопротивляемся самой идее ограничений, рассматривая всевозможные рамки как временные неудачи, воздействующие на нашу жизнь. Мы всей нацией верим в необходимость пренебрегать пределами: открытие западной границы, превышение скорости звука, высадка людей на Луну, открытие киберпространства в тот самый момент, когда мы заполнили привычное пространство таким количеством мусора, что едва можем передвигаться. Мы отказываемся принимать «нет» в качестве ответа.
Отчасти я дорожу надеждой, которую унаследовал от американской культуры. Но всякий раз, когда я отказываюсь принимать ответ «нет», я упускаю жизненно важные подсказки о том, какова моя настоящая личность, а возникают они в тот самый момент, когда дверь закрывается. И так я рискую превысить свои пределы, а в процессе причиняю вред другим.
По материалам книги «Жизнь подскажет»
Обложка поста — pexels.com
