Психолог Юлия Тертышная на курсе «В поисках смысла» рассказала, как в логотерапевтическом подходе относятся к потерям. Приводим часть вебинара о том, как воспринимать сложные обстоятельства в качестве вызова, как осознать смысл препятствия и как помочь самому себе.
Юлия приводит жизненные примеры: проблемы на работе, болезнь близкого человека… Юлия поделилась и личной историей. В каждой ситуации важно, с каким настроем вы смотрите на эту точку жизни.
***
Бывают ситуации, когда кажется, что ресурса совсем нет. Попробуйте следующую практику: по дороге с работы, когда кажется, что совсем нет сил, зайдите либо в магазин, либо на заправку, если вы едете на машине. Чтобы усталость и раздражение, накопленное за день, не нести в семью, скажите доброе слово кассиру в супермаркете или на заправке. Мои клиенты, которым я давала эту практику, как один сказали, что это работает. Почему? Потому что вы активируете ресурсы быть в хорошем настроении, которых, как вам кажется, у вас нет: от возможности сделать что-то хорошее для другого человека улучшается настроение.
Но иногда мы думаем, что делаем одолжение другому человеку, когда заботимся о нем, ухаживаем за ним, тогда мы попадаем в позицию «сверху»: становимся ментором, у которого есть ресурс, а у того человека, за кем мы ухаживаем, ресурса нет. В таком случае представьте, что вы тот человек, который любит делиться. Нам становится хорошо, когда у нас есть чем поделиться, и мы этим делимся с удовольствием, и потом себя прекрасно чувствуем. Но что бы было в мире, если бы не было людей, которые готовы брать то, что вы хотите им дать? Не будем сейчас рассматривать ситуацию, когда рядом с вами человек в манипулятивной позиции жертвы, который хочет только брать. Мы представляем, что исчезли те люди, которые умеют брать, нуждаются в помощи и просят о ней, находятся в позиции страдания, о которых мы можем позаботиться. Остались только люди с переполненными ресурсами. Возникает сложная ситуация, где мы будем думать, куда деть этот ресурс.
С одной стороны, трудно выдержать, когда в семье кто-то долго и тяжело болеет — это большая нагрузка. А с другой стороны, если мы остаемся в позиции «над», то туда подтягивается власть. Появляется желание контролировать: «Я тебе скажу, как правильно жить. Ты же такой страдающий, беспомощный, поэтому я научу тебя, как должно быть». И еще будем сердиться: «Я же тебе говорил, как надо сделать, а ты опять страдаешь». Поэтому надо быть очень внимательным и честным по отношению к себе: не встаем ли мы в позицию «над»? В логотерапевтическом подходе большая разница между позицией «над» и желанием отдавать заботу. Задайте себе вопрос: «Что мне дает человек, которому я помогаю?» Например, он дает нам возможность «выйти из клетки себя». Когда мы о ком-то заботимся, то выходим из «клетки себя», не остаемся в своих бесконечных переживаниях.
Что есть в мире кроме потерь?
Я хотела бы вам рассказать историю из жизни Элизабет Лукас. Эта женщина очень много работала: вела психотерапевтическую практику и участвовала в разных проектах. Одним из проектов был волонтерский, в хосписе. Но нужно было не просто работать в хосписе, а быть помощниками для тех волонтеров, которые работали с неизлечимо больными людьми. Этим волонтерам нужна была помощь в быту, чтобы у них была возможность поесть, утолить жажду. Таким образом, искали волонтеров для других волонтеров: они не обязательно должны были быть профессионалами, могли быть обычными людьми, которые могут заботиться. Часть людей, которым предложили эту работу, сказали: «Да, мы пойдем, мы готовы», — а вторая часть отказалась: «Мы не сможем с этим справиться, нам будет очень больно от переживаний, которые мы увидим в хосписе». Тут возникает вопрос: те, кто отказался, плохие или хорошие люди? На самом деле, они высоко эмпатичные люди: у них есть природная способность тонко чувствовать и переживать боль других людей. Но что получается? Эти люди с высокой эмпатией в тот момент сфокусировались на себе. Они представили, как им будет невыносимо плохо и больно, когда они переступят порог хосписа, поэтому отказались идти. Но если они будут думать о том, что заботятся о людях, которые помогают тем, кто умирает в хосписе, то их переживания будут не такими острыми. Намерение помочь и «выход из клетки себя» помогут справиться с переживаниями. В этом и заключается суть логотерапевтического подхода.
Хочу рассказать вам еще одну историю про Виктора Франкла. Он с удовольствием занимался трекингом, гуляя в горах, в Альпах. Когда ему было уже около 70 лет, он вернулся с одной из прогулок очень уставшим, обессиленным. У выхода искали врача, потому что кому-то на трекинге стало плохо. Виктор Франкл откликнулся на просьбу о помощи, так как он врач по первому образованию. Он оказал первую помощь этому человеку, а когда пришел обратно, потерял сознание от усталости. У него даже вопроса не возникло: «Не будет ли моя помощь самопожертвованием? Ведь я очень устал, мне бы силы поберечь, я уже немолодой». Смысл помощи другому человеку стоял гораздо выше, поэтому из этой позиции он помогал. Я хотела подчеркнуть: когда мы кому-то помогаем, нужно обязательно следить за равной позицией, чтобы не уходить в высокомерие. Очень важно понимать: если мы проживаем какое-то горе, есть ли что-то еще, кроме печали?
Наконец, расскажу вам свою историю о болезни мамы, которая понимала, что умирает, но вязала носочки в подарок врачам, которые ее лечили. Для меня период ее болезни был очень сложный, потому что я переживала всем сердцем и вкладывала все эмоциональные и финансовые ресурсы в то, чтобы маму вылечить. На это ушло очень много моих сил, и когда она умерла, мне казалось, что все стало бессмысленным. Лечение от рака крови очень тяжелое: нужно находить доноров, когда срочно требуется переливание крови, договариваться с ними, чтобы они приходили, сдавали кровь, уговаривать их. Я посвятила этому очень много времени, а мама все равно умерла. Из-за этого возникает ощущение бессмысленности, потому что ты живешь этой каждодневной задачей 5 лет. Перед тем как заболела мама, у меня умер папа — я уже понимала, что такое смерть родителя, поэтому ощущала 5 лет переживаний так, как будто в них не было никакого смысла: зачем нужно было лечить, если мама всё равно умерла, к тому же еще так тяжело болела… Можно было сдаться, не продлевая мучения.
Но когда я переосмыслила потерю именно с позиции логотерапии, то поняла, как много дала мне история с маминой болезнью за эти пять лет: таких глубоких разговоров о жизни, о смерти, об отношениях у меня с мамой до этого ни разу не было — контекста подходящего не было. К тому же эта история позволила мне сменить профессию: я бы не стала высокопрофессиональным коучем, если бы не было переживания глубокой печали, потери. Это открыло волну сострадания внутри меня, но не такого, которое всех жалеет, а которое может выдерживать боль других и быть в сострадательной позиции, не входить в отчаяние, а работать со своими клиентами, когда они находятся в тяжелых ситуациях. И тогда я поняла, как много эти пять лет дали мне: сформировали меня и как человека, способного сострадать, и как профессионала, помогающего другим людям. Мне понятно, что длительное, очень тяжелое лечение и пять лет, прожитые вместе с мамой в ее болезни, наполнены совершенно другим смыслом.
Черный экран жизни: на чем мы акцентируем внимание?
Давайте подумаем, почему в кинотеатрах экран белого цвета, а не какого-нибудь другого? Ответ простой: на белом экране лучше видно. Но мы пофантазируем и представим, что экран в кинотеатре другого цвета: синего, зеленого или красного. Например, когда мы будем смотреть фильм на зеленом экране, то все зеленые оттенки фильма не будут на нем видны. Поэтому очень важно, чтобы в кинотеатре был именно белый экран. Черный экран вообще поглотит любой свет, даже белый. Экран будет подсвеченным, но все же останется черным. И ничего, кроме светлого пятна, разглядеть на нем мы не сможем. Поэтому когда мы смотрим на события своей жизни с черного экрана, то жалуемся на жизнь. Как бы мы ни проецировали на черный экран, мы не в состоянии это разглядеть. Когда вы пытаетесь осмыслить события жизни, задайте себе контрольный вопрос: «Есть ли у меня внутри черный экран?». Ведь вы можете проецировать все на черный экран и видеть все события в черном свете, и тогда тяжело будет разглядеть что-то еще. Метафора Элизабет Лукас о черном экране не про пессимизм, а про то, когда вы понимаете, что рассказываете, как все везде плохо. Про это даже есть анекдот:
Приходит больной к доктору и говорит:
— Доктор, у меня все болит!
— Расскажите, пожалуйста, где болит?
— Куда ни дотронусь, везде больно.
Пациент начинает показывать на все части тела. Доктор осмотрел его и сказал:
— Так у вас палец сломан.
С черным экраном примерно так же: если вы начинаете рассказывать про то, как во всех секторах жизни у вас плохо, то важно посмотреть, не черный ли сейчас экран? В ваших секторах жизни может быть и плохое, и хорошее, но когда вы не замечаете хорошее, спросите себя: «Что сейчас со мной происходит? Почему вдруг я все стал(а) заливать черной краской?». Может быть, у вас есть ментальная привычка — видеть только плохие события, то хорошо бы вовремя себя остановить и сказать: «Сейчас я черный экран заменю на белый», — а потом посмотреть, что на нем есть.
Это часть лекции Юлии Тертышной. На курсе «В поисках смысла» тема обретения смысла и внутренних опор раскрывается в 4 вебинарах. По промокоду blog скидка 30%.
Обложка поста: unsplash.com
