Хорошо осенью в старом парке отдыха на задворках Вселенной, где среди новых аттракционов чудом сохранилось несколько советских каруселей. На их железяках много слоев краски, нижние из которых помнят пломбир за 20 копеек и апельсиновую жвачку в пластинках. Оранжевая такая, как сентябрьская листва, пронизанная солнцем.
Какой свет, какой воздух! Идешь — как самородный сыр в золотом масле едешь. В парке людей в разы меньше, чем летом, и вокруг золотятся клены и липы, рдеют рябины и жилетки карусельных смотрительниц, заметно притомившихся к концу сезона. Колесо обозрения включают персонально редким посетителям, те выйдут из кабинки — и стоп машина! — и снова досиживать на лавочке эти невероятные мгновения.
Что останется от осени, когда облетит листва? Хрусталь пространства и времени. Едва уловимое поле с силовыми линиями, которые изгибаем мы с вами. Останется непосредственно осень. Можно думать о том, что бы такого особенного приготовить на ужин. О том, что скоро включат батареи, и, заходя в комнату, ты поймаешь эту первую теплую волну, и станет уютнее.
О замедлении времени в безмассовых частицах, движущихся со скоростью света. О том, что рассчитанные нами тысячи, миллионы и миллиарды световых лет до звезд — это лишь наша система отсчета, самому же свету нет дела до расстояний.
О том, что в системе отсчета фотона он испускается звездой и достигает нашего глаза одновременно. Даже не так — это, в общем, одно и то же для него событие, оно не разделено никаким временем. Значит можно сказать, что любая звезда присутствует сразу в любой точке Вселенной.
И вы присутствуете. Потому что у вас тоже свой тембр тепла. В прохладе осени это чувствуется особенно отчетливо. И даже если не знать, что такое «дзен», осенью понимаешь, что это здесь и сейчас.
Осень и есть дзен.
Обложка поста: unsplash.com
