«На любовь всегда есть причины». Цитаты из книги «Шесть зимних ночей»

— Ты снова замечтался! — осуждающе воскликнул он, достав из жилетного кармашка одни из своих шести часов на цепочках (все его часы показывали разное время, и только господин Гаррет понимал, какое именно какие из них показывают).
— Сейчас не время мечтать — у нас полно забот!
— Когда еще мечтать, если не сейчас? — возразил Томас. — Новый год близко...

«Нельзя любить человека за то, что он есть, — писала Либерти. — На любовь всегда есть причины — веские, глупые, резонные, обычные. Причины есть всегда».

«Есть ли причины, по которым ты любишь своих кошек? — спрашивал в ответ Алан. — Или книги? Или... Кого еще ты любишь?»

Мороза ждали больше всего. Верили, что, если перед самой главной ночью ударит мороз и продержится несколько дней, значит потом все будет хорошо. Дома готовили к этому испытанию каждый год: утепляли окна, ставили заслонки к каминам, чтобы пламя не лезло в комнаты. Когда приходил мороз, тогда и оживал огонь. Он особо громко ругался на дрова, плескался так, будто это вовсе не пламя, а вода, которую пустили с горы по порогам.

В ту самую ночь огонь обычно превращался в ревущее чудовище и рвался из труб. А потом резко затухал. Оставался один дом, в котором тлел уголек. Каждый раз разный. И обитателям дома надо было тот уголек пронести по всем соседям и вернуть домой. И сделать это так, чтобы ветер не затушил легкое пламя. И ночь не перевалила за полночь. Если не успеть, если дать огню потухнуть, то солнце больше не встанет. И мир покроет белое. Мороз никогда не отпустит сады, сломается Колесо.

Еще вчера скучные и похожие на лунатиков обитатели номеров вдруг превратились в нервных и дерганых чудаков, и в этом, по правде, не было ничего удивительного — до Нового года оставалось всего несколько часов.

Гостиница полнилась нетерпением и волнением, шли последние приготовления. В коридорах витали запахи хвои и душистого грога, с кухни тянуло ароматом запекаемого гуся. Повсюду горел свет — по случаю праздника все плафоны газовых рожков почистили, и это место, избавившись от темных мрачных углов, вдруг перестало быть собой — тоскливой гостиницей, куда почтенных джентльменов и дам не заманишь даже посулами низких цен на номера (что было неправдой) и, само собой, исполнительных коридорных (отчасти правда)...

Шишига зашевелилась в своей постели, полежала еще немного, сонно разглядывая потолок в мелких трещинках, и нехотя слезла. Прошлепала к жестяному рукомойнику и плеснула в лицо стылой водой — вряд ли существовало лучшее средство для пробуждения. Передернувшись от сводящего зубы холода, она обтерлась льняным полотенцем и принялась за растопку. Бодро затрещали дрова, потянуло теплом, и утро вмиг сделалось чуточку бодрее и радостнее.

Он завороженно глядел в окно на Чемоданную площадь. Прежде на его памяти она не была такой красивой — сейчас картина за окном походила на праздничную открытку.

Обычно хмурые, затянутые дымом и гарью привокзальные кварталы укутались в белое пуховое одеяло, в воздухе парили снежинки, и меж ними проглядывали огоньки — десятки разбросанных по всей площади рыжих огоньков. Они таинственно мерцали и порой будто бы подмигивали.

Старик дрожащими от волнения руками взял сверток у Фредди и под немигающими взглядами всех присутствующих принялся его разворачивать. Бумага спала. Под ней оказался стеклянный снежный шар на резной золоченой подставке.

— Этого не может быть... — прошептал старик. В глазах его стояли слезы. — Чудо! Это новогоднее чудо! Человек-в-красном исполнил мое желание! Он нашел потерянный шар! Он нашел его!

Мистер Тернхилл достал из кармана крошечный заводной ключик и вставил его в замочную скважину, несколько раз повернул и быстро убрал руки. Шар дрогнул, а затем в нем начало что-то происходить. Под стеклом поднялась метель, маленький

городок утонул в ней, а потом из глубин шара зазвучал отчетливый перезвон бубенцов. На миниатюрной улочке появилась сгорбленная рогатая фигура в темно-красной шубе и с мешком на плече.