Дворовая площадка — территория, на которой в нашем детстве игрушкой могло стать все что угодно. От камней и палок до гаражей и битума. А уж каким «вкусным» был суп из травы, песка и воды. М-м-м…
В книге «Детский мир: перезагрузка» писательница Мариам Петросян делится своими воспоминаниями о полигоне будущей жизни, которого лишены современные дети, игрушках, созданных собственными руками, первом честном заработке, а также о том, как ей удалось увидеть сериал «Остаться в живых» еще до того, как он был снят.
Мир, где игрушки не нужны
В моем счастливом детстве на два дома и три семьи (все родственники) был свой отдельный двор и сад с виноградником. Самые лучшие в мире игровые площадки. Так что мы — четыре девочки — в игрушках не сильно нуждались.
Само собой, у нас имелись мячи, ракетки и воланы, скакалки, резинки и прочие инструменты для игр. Особой привязанности мы к ним не испытывали. Когда собаки прокусывали очередной мяч — ждали, пока купят новый.
Когда ломалась чья-то ракетка, обматывали сломанное место скотчем и кое-как справлялись. Мел добывался ударом ноги по стене дедушкиного дома. От стены отваливались куски побелки, ими можно было чертить классики.
Во дворе на асфальте мы играли в вышибалы, бадминтон, резинку и классики. В саду, на земле, строили домики, а еще там располагался необитаемый остров, но об этом позже.
Домашние сокровища
Конечно, у нас (четыре девочки, состоящие в разной степени родства) были и личные, домашние сокровища. У девочек из дома напротив — очень старая кукла-младенец. С виду из таких, какими играли еще наши бабушки, если не прабабушки. Тело тряпичное, руки и голова металлические, раскрашенные в розовый цвет, глаза и ресницы нарисованные.
Очень странная кукла. Рот у нее был чуть-чуть приоткрыт, и хозяйка куклы преданно ее подкармливала. Еда постепенно скапливалась в полой голове, пока не завоняла. Тогда железному младенцу пришлось сделать операцию по отделению головы от туловища и вытряхнуть из нее все лишнее. Голову потом пришили на место. Эта кукла была ценной и любимой и никогда не выносилась во двор. Что в общем-то правильно. С тряпичным телом она бы во дворе долго не продержалась.
Я этой кукле не завидовала и не хотела себе такую же. У меня были мои вырезки. Фигурки персонажей прочитанных книг размером примерно с палец. Я рисовала их, раскрашивала, вырезала и прятала в конверты. Конверты надписывались: «Три мушкетера», «Айвенго», «Диккенс», «Герои Эллады». И заклеивались, чтобы ничего больше не трогать. Заклеенный конверт означал, что этот мир у меня есть. Только мой, личный, и я могу сделать с его персонажами что захочу. Оживить всех, кто умер, помирить поссорившихся, спасти несчастных младенцев, с которыми так жестоко обошелся Морис Дрюон в своих «Проклятых королях». Но не помню, чтобы я это делала. Я со своими фигурками вообще не играла. Важно было их иметь и знать, что можешь все изменить. Важно было, перечитывая любимую книгу, достать конверт, вскрыть его, разложить фигурки и проверить, по-прежнему ли они настолько хороши, как казалось полгода назад.
Понятно, почему меня ни в малейшей степени не интересовали куклы. Не говоря уже о том, что те страшилища с морковного цвета волосами, которых можно было рассмотреть, проходя мимо витрины ближайшего игрушечного магазина, не могли бы заинтересовать даже самых страстных любительниц кукол.
Первый заработок
А потом у меня появилась собственная. Купленная на лично заработанные деньги. Я получила первый в своей жизни гонорар за участие в опере «Норма», в роли одного из сыновей Нормы. На гастролях ереванского театра оперы и балета в Ленинграде.
У ребенка артистов балета есть шанс выйти на сцену в очень юном возрасте. Опере и балету требуется массовка, а массовке иногда нужны дети. Хватают тех, кто и так вертится под ногами и всем мешает. Ну и, конечно, театральные дети не боятся сцены, знают, откуда выходить и куда удаляться, на каком музыкальном отрывке что происходит.
Так что я в дошкольном возрасте успела побывать сынишкой Чио-Чио-Сан, одной из обезьянок в «Докторе Айболите», одним из детей в балете «Гаянэ» и даже сыном Давида Сасунского.
По получении гонорара родители торжественно отвели меня в игрушечный магазин, выбирать куклу, хотя куклы меня не сильно волновали. Но мама с папой решили вести себя по-родительски правильно. Ведь кукла — это мечта любой девочки, и ясно, что надо покупать ее в Ленинграде, потому что в Ереване таких кукол, как в этом магазине, днем с огнем не сыскать. Почти наверняка это был «Детский мир».
Я выбрала крупную куклу с короткими желтыми волосами и пухлыми губами. Не самую красивую, но достаточно большую, чтобы в дальнейшем ее можно было наряжать в настоящие детские распашонки и ползунки. Так в наших дворовых играх появился маленький Джек.
Необитаемый остров
Когда у детей имеется большой сад с виноградником, рано или поздно возникнет необитаемый остров. В начале надо было потерпеть корабле- или самолетокрушение и скатиться в сад — находящийся ниже уровня двора — по двум толстым доскам, заменявшим лестницу. Скатиться и полежать в траве, изображая обморок. Или восторг от нежданного спасения. Или ужас. Тут все зависело от роли.
Роли распределялись заранее. Каждому по три, редко по четыре. Одна основная и две вспомогательные. Вернее, характерные. Старушка и финансист — владелец заводов-газет-пароходов — характерные роли. Усатый военный, толстый парень, истеричная женщина и мечтательный поэт — тоже. Характерных вскоре съедят. Или они пропадут без вести. От них останутся ужасающие следы или не останется ничего. Основные герои проживут дольше, хотя они не настолько забавны.
Среди основных всегда одна прекрасная блондинка и одна роковая брюнетка, один роковой брюнет и таинственный шатен. Роковой брюнет, скорее всего, окажется жуликом. Роковую блондинку неоднократно похитят и неоднократно вернут местные злодеи, орангутаны, мутанты и прочие обитатели необитаемого острова. Роковая брюнетка никому даром не нужна, но тоже будет попадать в неприятности. А таинственный шатен всегда молчит. У него есть тайна или идея. И он здесь, среди нас, не случайно. Пару раз даже окажется тем самым, кто и организовал кораблесамолетокрушение.
Игра была затяжная. Не на один день и не на два, а почти на все лето. Иногда она заканчивалась раньше, иногда доживала до осени. Вступительную часть мы успевали отыграть всегда. В нее входили катастрофа и обустраивание на острове, то есть постройка шалаша или хижины, добывание огня и пищи и прочие бытовые детали, а также обсуждения важнейшего вопроса «остров или материк?». Потом, в один прекрасный день, мы слышали чей-то кошмарный вопль. «Динозавр? Аварийная сирена?» Или находили необычный след. «Динозавр? Танк?» Или кто-то из нас (характерный) исчезал без следа. «Все-таки динозавр!»
А дальше сценарий мог меняться. Иногда мы, после долгих мытарств, обнаруживали в дальнем конце острова высокую неприступную стену. Или пещеру, ведущую в подземные катакомбы. Стену обнаруживали чаще, потому что стена в саду имелась, а подземный ход надо было еще организовать. За стеной или под землей могли обнаружиться безумные ученые и их создания — чудом выжившие атланты или рептилоиды. Обычно к моменту обнаружения застенных монстров лето подходило к концу и интерес к игре понемногу угасал. Потому что, как только узнаешь подлинную тайну острова, становится уже не так интересно.
К игре прилагался обязательный реквизит. Длинная полосатая юбка. Деревянная шкатулка с сокровищами. Три пластмассовых револьвера и одна настоящая рапира. Последняя выносилась редко, будучи под родительским запретом.
Отчасти мы относили к реквизиту и двух немецких овчарок, но те были непредсказуемы. Они никогда не исполняли предназначенные им роли: не выпрыгивали на нас с рычанием из-за кустов, не крались, зловеще скрываясь в тени забора, — в общем, не делали ничего интересного.
Зато моя кукла Джек стала полноценным участником островных приключений. Мать с ребенком — это намного драматичнее, чем просто прекрасная блондинка. И украденное дитя гораздо интереснее, чем похищенная красавица. Ребенка ищут более целеустремленно, переживают в процессе сильнее. Ребенок более беззащитен. Джек прекрасно исполнял свою роль. Его можно было озвучивать, он постоянно видел то, чего не мог объяснить, терялся и находился, похищался и возвращался с непостижимыми рассказами об увиденном и услышанном. Обсуждая перед следующим этапом игры предыдущий, мы, дети настоящие, озабоченно спрашивали друг друга: «Кто-нибудь понял, что этот ребенок имел в виду?»
Пиком артистической карьеры Джека стала игра, в которой его после похищения обнаружили со странными шрамиками на лбу. Вел он себя тоже странно. Настолько, что игра на том и прервалась. Все как-то слишком перепугались, никому не хотелось выяснять, что будет дальше. Интересно, что никто из нас в то время еще не видел ни одного триллера и не читал ничего относящегося к жанру ужасов. Так что откуда в любимой игре возник подобный сюжетный поворот, было не совсем понятно.
Одним словом, Джек вовсе не был реквизитом вроде шкатулки с сокровищами. Он был единственным неживым участником игры. Никогда не болел, не отлынивал, ни с кем не ссорился, не заявлял, что ему скучно, не исчезал под надуманными предлогами. Джек оставался на посту, даже когда все остальные уходили на обеденный перерыв.
Один раз игра неожиданно прервалась и по каким-то причинам не возобновилась. Джек остался в винограднике, висеть на дереве в гамаке из шали, а ночью пошел дождь. Я проснулась и, вспомнив о Джеке, побежала за ним. Снимая с дерева промокший гамак и возвращаясь, почему-то ощущала, что чудом успела его спасти. Не куклу от дождя, а именно кого-то, кого чуть было не забыли в несуществующем месте, где с ним могло случиться что угодно. Как будто остров был отчасти настоящим или становился настоящим, когда его никто не видел. Как и сам Джек.
Когда мы выросли и остров перестал быть островом, Джек перестал быть Джеком, вернувшись к своей изначальной роли девочки-куклы. Кукла пару лет просидела на дне гардероба, а потом куда-то исчезла.
***
Через много лет я буду смотреть сериал «Остаться в живых». С восторженным узнаванием и с некоторым смущением. Как же так? То ли нас обокрали, то ли за нами подсматривали, то ли необитаемый остров имелся не только у нас. Как такое возможно?
Во время просмотра я буду ревниво ждать невозможных хищников, которые кого-нибудь съедят, неожиданных находок и обнаружения стены. Хищники и неожиданные находки появятся почти в самом начале. Вместо стены обнаружится люк. Что ж, у нас был и вариант с подземным ходом. Зато под люком прячется таинственный шатен, которого смутно не хватало в этой истории. Финансиста нет, но прекрасная блондинка с ребенком в наличии. Ребенок, правда, еще не родился. Поэт тоже присутствует. И толстяк. В дальнейшем возникнут и лаборатория, и безумный ученый — в общем, почти всё, что было у нас, включая потерю интереса ближе к финалу. Я уже знала, что в конце участники и создатели сериала сами запутаются в своей истории, оттого что прочитано слишком много книг и хочется сразу всего одновременно.
Тогда я пойму, что остров точно был не только наш и не только у нас. А если так, значит, он где-то существует. Неважно, как называется это место — коллективное бессознательное или как-то иначе, — но подозреваю, что там, на этом таинственном острове, сегодня всем заправляет некий Джек. Он давно вырос и совсем не похож на куклу. Иногда он передает нам приветы на эту сторону. Иногда мы умудряемся их расслышать.
В книге вас ждет подлинная история «Детского мира» — магазина, который был заветной мечтой девчонок и мальчишек и примером бренда, сумевшего пережить исторические бури и штормы остаться на плаву. Бизнес-процессы и сложные решения. Неизвестные факты об игрушках и детские воспоминания известных людей. Некоторыми из них мы уже делились здесь.
По материалам книги «Детский мир: перезагрузка»
Фото на обложке из книги
