Выбрали отрывок из книги научного журналиста Рэйчел Гросс VAGINA OBSCURA — о том, как великий английский натуралист Чарльз Дарвин относился к женщинам. Спойлер: феминизм ему был чужд.
«Как ни крути, лучше собаки»
Когда Дарвин в 1830-х совершал кругосветное путешествие на корабле «Бигль», британские женщины не могли голосовать, учиться в вузах или владеть собственностью. Женщины и мужчины считались явно неравными — две взаимодополняющие половины цивилизационного целого. Но к моменту, когда он приступил к написанию «Происхождения», нормы уже менялись.
Чарльз Дарвин. Источник
Британские суфражистки требовали права голоса и боролись за доступ к высшему образованию и получению профессий. Было создано Общество женского избирательного права. Такие выдающиеся мыслители, как философ Джон Стюарт Милль, принялись оспаривать общепринятое мнение о том, что женщины от природы неполноценны. Возможно, как утверждал Милль в своей книге «О подчинении женщины», нынешнее положение женщины свидетельствует не о ее врожденном потенциале, а о социальных условиях.
Для него женщина должна была быть — как он однажды в молодости написал в своем дневнике, размышляя о женитьбе, — «милой и кроткой женой» и «предметом, который можно любить и с которым можно играть; как ни крути, лучше собаки» (у нее также, что немаловажно, должны быть деньги).
Дарвин и феминизм
Вскоре после публикации книги Милля на прогулке в сельской местности Уэльса Дарвину повстречалась женщина, которая рецензировала его работу, — страстная британская феминистка и борец за права животных Фрэнсис Пауэр Кобб. Стоя в двадцати метрах от нее вверх по тропинке на склоне холма, он высказал ей все, что думает о положении женщин. «Милль мог бы кое-чему поучиться у естественной науки, — рявкнул он. — Именно в борьбе за существование и за обладание женщинами мужчины обретают силу и мужество». Кобб терпеливо выслушала его, а затем предложила ему экземпляр книги Иммануила Канта о «моральном законе», но тот отказался.
Фрэнсис Пауэр Кобб. Источник
Отношение Дарвина к женщинам было порождено его представлениями о других животных. Или скорее одно подпитывало другое. На протяжении всей своей карьеры он настаивал, что самки животных менее способны и умны, чем самцы. Почти у всех видов «именно самцы сражаются вместе и упорно демонстрируют свои прелести перед самками, а те, кто побеждает, передают свое превосходство потомству мужского пола». Именно поэтому, по его мнению, самцы обычно «смелее и отважнее» и развивают такие изумительно сложные признаки, как великолепный хвост павлина. Та же логика распространялась и на людей. «Так, мужчина в итоге стал превосходить женщину», — заключил он.
Высшее образование и усыхающие яичники
Итак, самки оставались более блеклым, простым полом. Дарвин видел в них сплошные недостатки: отсутствие рогов, свечения, красоты, мозгов. Для него они были просто тенью, фоном, на котором самцы выглядели еще ярче.
«Все эти века женщины выступали в роли волшебных зеркал, где мужчины отражались настоящими гигантами, — писала десятилетия спустя Вирджиния Вулф. — Вот почему Наполеон и Муссолини так настаивали на неполноценности женщин: без этого они бы лишились возвеличивания».
Его аргумент о том, что женщины созданы для размножения, а мужчины — для более благородных целей, использовался для того, чтобы не допускать женщин к высшему образованию почти столетие.
В 1873 году профессор медицины из Гарварда Эдвард Кларк писал, что видел женщин, которые «окончили школу или университет с отличием, но с недоразвитыми яичниками; позже они выходили замуж и оставались бесплодными». Во время Второй мировой войны, когда в Гарвардской медицинской школе обсуждался вопрос о том, принимать ли женщин, один из преподавателей утверждал, что это нарушает «фундаментальный биологический закон, согласно которому основная функция женщины — рожать и воспитывать детей».
Плакат Хильды Даллас, 1909 год. Источник
Как и у Фрейда, у Дарвина была слабость к женскому полу. Хотя идеи, которые принесли ему признание, были основаны на теории постепенных изменений, в его представлении женщины почему-то оставались неизменными и не поддавались трансформациям. Однажды, пытаясь объяснить развитие религии, он размышлял о том, что у человека есть биологическая потребность верить во что-то «другое». Ученые, похоже, тоже нуждались в этом: другом, низшем типе человека, существование которого подкрепляло и поддерживало их превосходство.
Это было прописано в ее природе, вплетено в ее плоть. Поэтому в дарвиновском мире, где все женщины — пассивные и блеклые, ученые не видели нужды исследовать их половые отверстия. Они наперед знали, что найдут там: пассивность и серость. Что и требовалось доказать. Конец истории.
Или нет?
Науке потребовалось еще одно столетие, чтобы разобраться с этим.
По материалам книги VAGINA OBSCURA
Обложка: источник
