В книге «Мужество» современный мыслитель Райан Холидей говорит о том, как справиться со страхом и тревогой. Разбирая истории неординарных лидеров прошлого и настоящего, включая Шарля Де Голля, Флоренс Найтингейл и доктора Мартина Лютера Кинга, он показывает, как каждый из нас способен проявить смелость в повседневной жизни. Публикуем отрывок из новинки.
***
Мы не знаем, чего боимся. Во всяком случае, не совсем. Страх маячит, но где-то далеко в будущем. Или сидит у нас в животе, скручивая и взбалтывая его, но как-то смутно и без определения. Мы боимся, что может произойти что-то плохое. Боимся, что что-то не получится. Боимся последствий. Боимся того, что могут подумать люди.
Но что, где, когда, как, кто? На эти вопросы мы не можем ответить, поскольку фактически еще не изучили их. Фактически мы еще не определили, что нас беспокоит. Наши страхи не конкретны, они — тени, иллюзии, отражения, которые мы где-то подхватили или на которые лишь взглянули мельком.
Что ж, пора покончить с этим. Здесь. Сейчас.
Американский писатель и предприниматель Тим Феррис рассказывал об упражнении «Установка страха» — об определении и облечении в слова ночных кошмаров, тревог и сомнений, которые нас сдерживают. На самом деле истоки этой практики восходят как минимум к стоикам. Сенека писал о premeditatio malorum — намеренном размышлении о бедах, с которыми мы можем столкнуться.
«Держи в мыслях ссылку, пытки, войны, болезни, кораблекрушения… — писал Сенека. — Пусть перед глазами у тебя будет все, что входит в человеческий удел». Не в форме страха, а в форме знакомства. Насколько события вероятны? Что может их вызвать? Насколько мы готовы с ними справиться? Для Сенеки тяжелее и болезненнее всего неожиданные удары. Поэтому, ожидая то, что может произойти, определяя это, борясь с этим, мы одновременно делаем событие менее пугающим и менее опасным.
«Предположим, что нефтяные месторождения иссякли», — говорил себе Джон Рокфеллер в качестве упражнения, чтобы не расслабляться. И поэтому сколотил состояние, смело действуя во время повторяющихся финансовых паник девятнадцатого столетия.
Наполеон полагал, что военачальник должен несколько раз в день спрашивать себя: «Что, если бы враг сейчас появился впереди, слева или справа от меня?» Цель упражнения состояла не в том, чтобы генералы были нервными, а в том, чтобы убедиться, что они готовы действовать.
Мы слишком беспокоимся об «искушении судьбы» или «проявлении плохой энергии», вместо того чтобы практиковать такие добросовестные методы руководства. На самом деле работа руководителя — думать о немыслимом. Более двух тысяч лет военачальники постоянно использовали различные варианты одной и той же максимы: единственное непростительное преступление офицера — удивиться. Сказать: я не думал, что такое случится.
Каждому из нас нужно взращивать мужество, чтобы реально взглянуть на то, чего мы боимся. Мы боимся поговорить с этой милой незнакомкой. Но почему? Какими могут быть результаты? Нас выставят на посмешище? Мы получим отказ? Мы не желаем выступать открыто, но почему? Потому что нас могут раскритиковать? Потому что в самом худшем случае нам, возможно, придется искать новую работу? Но разве мы уже все равно не подумывали об этом? Поскольку мы можем умереть или быть убитыми? Но это может произойти каждый раз, когда мы садимся в самолет, каждый раз, когда переходим улицу, да и просто каждый раз, когда просыпаемся, ведь мы — хрупкие смертные создания.
Нам необходимо взращивать мужество, чтобы думать обо всем, что может произойти, о вещах, о которых думать неприятно, о необычном, о неожиданном, о невероятном. Дело не только в уменьшении нашей тревоги относительно преувеличенной неопределенности, дело еще и в обнаружении определенности в неизвестных — в факторах риска, в том, что произойдет ночью, в планах врага, в вещах, которые могут пойти и пойдут не так.
Ничто человеческое не должно быть нам чуждо. Ничто возможное не должно быть чужим.
Полководец Дуглас Макартур описал все неудачи в войне и жизни двумя словами: «Слишком поздно». Слишком поздно готовились, слишком поздно поняли намерения противника, слишком поздно защитили союзников, слишком поздно обменивались информацией, слишком поздно поспешили на помощь нуждающимся. Опоздали сделать что-то конкретное: посчитать врагов, как это было у Гранта, или подготовиться к появлению противника, как это было во фразе Наполеона.
Выглядит несколько угнетающе? Возможно. Но лучше быть подготовившимся пессимистом, чем наоборот. Еще Аристотель говорил, что оптимисты уязвимы сильнее всего, потому что, когда результат не соответствует их ожиданиям, они убегают.
Предвидеть наихудшее для получения наилучшего. Когда страх определен, его можно победить. Когда сформулирован отрицательный аспект, его можно сравнить с положительным. Когда волков считают, их становится меньше. Горы оказываются кротовинами отсылка к английской пословице fear takes molehills for mountains, соответствующей нашей «у страха глаза велики»), монстры — всего лишь людьми.
Когда наши враги очеловечены, их проще понять. То, что мы считали невероятными расходами, оказывается простыми расчетами — расчетами, которые стоило произвести. Обнаруживается, что вознаграждение намного перекрывало риски. Черные лебеди появляются в поле зрения, и к ним можно подготовиться (черный лебедь — центральное понятие теории Нассима Талеба, в которой так называются редкие и неожиданные события со значительными последствиями). Спектр возможностей уменьшается, область применения закона Мерфи сокращается.
Смутного страха достаточно, чтобы сдерживать нас; чем больше его изучать, тем меньше власти он имеет над нами. Вот почему мы должны атаковать эти ложные предпосылки и искоренять их — как рак, которым они и являются.
Мы пугались, потому что мы не знали. Мы были уязвимы, потому что мы не знали. Но сейчас мы знаем. И, обладая этим знанием, можем действовать.
По материалам книги «Мужество»
Обложка поста — unsplash.com
