«Вы стали частью одной из этих сказок». Цитаты из темного фэнтези «Сердце Эрии»

— Ведьмы часто лгут.

— Но для чего им подобная ложь?

Девушка легко пожала плечами, и черные локоны соскользнули с них, рассыпавшись по спине.

— Чтобы не говорить правду. Чтобы мы шли той дорогой, которая им нужна. И нам остается лишь покорно идти, надеясь, что впереди действительно ждет счастье, или бороться до конца своих дней, раз за разом сворачивая на чужие тропы.

— Может, не будь я так труслива, я бы тоже спасла своего мальчика. Мне всего лишь нужно было спросить у него «Как?», но я побоялась услышать ответ.

Ее голос звучал тихо и переполнялся безнадежной печалью, но я не ощущала сочувствия. В моей душе яростным пламенем ревел гнев. Неужели мы проделали весь этот долгий путь, рискуя собой, только ради того, чтобы спасти чужого ребенка ценой собственных жизней?

Меня пугала кровь, пропитавшая рыжую шерсть под глазами тамиру. Пугала Тень, которая все набухала, как черная туча, готовая в любой миг разразиться электричеством и испепелить душу зверя. И пугала Кассия. В ее обманчиво нежных руках истощенная фигурка Эспера казалась хрупкой — не прочнее соломинки. Если женщина передумает, если ведьмовская кровь вскипит в ее жилах, то изящные пальцы, мягко поглаживающие тонкую шею зверя, обратятся смертоносным оружием: одно мимолетное движение — и тамиру обречен.

Ты ведь тоже не знаешь, как найти прошлое Эспера. Вы так и не научились использовать свою Связь, вы еще будто чужие. В тот день, когда тамиру совершил кровавый ритуал, вы отдали друг другу все: свои жизни, память и чувства. Но продолжаете упорно лезть друг к другу в головы, пытаясь отыскать там фрагменты прошлого, и никогда не смотрите в собственные души, не замечаете, что нового появилось в них.

Улицы Джарэма, или то, что от них оставили Тьма и время, превратились в нескончаемый лабиринт, из которого не было выхода. Мы блуждали по проулкам, неожиданно сужающимся так, что было сложно протиснуться даже в одиночку, утыкались в тупики, образованные обвалами, и осторожно прокрадывались мимо котловин, в которых все еще плавал туман: неизвестно, скрывалась ли под ним мягкая земля, покрытая травяным пологом, или ощерившиеся, как колья, камни. А ветвистые рога зверя тем временем медленно плыли над обвалившимися крышами, разрастаясь на фоне неба. Монстр приближался.

— Единственное, что Гехейн оставил во мне неизменным, — мои глаза. Я вижу этот мир глубже, чем остальные существа и даже ваши ведьмы. Я вижу призраков, блуждающих по городским улицам и окраинам, пока люди мирно спят, искренне веря в то, что самой большой опасностью для них являются напуганные и загнанные в Чащу волки. И никто не знает, что Саит забирает не все души, а только те, что считает чистыми. Страшно представить, каким Гехейн был до ее появления и каким вновь станет, когда она уйдет. А еще я вижу диковинные узоры связанных кровью душ, — она проницательно посмотрела на меня, а затем слегка кивнула вглубь беседки, — и души, изорванные на клочки чужой любовью.

Проклятие, напетое ведьмами, настигло шинда под светом солнца, заострив и воспламенив лучи, что касались бесцветной кожи. Те, кто успел скрыться и сумел выжить во мраке ночи, посвятили свои жизни поискам ключа, способного отпереть смертельную ловушку, в которую шинда отныне были загнаны дневным светом. Они собирали все, что обладало Силой: зачарованные артефакты, реликвии ушедших богов, фолианты, исчерченные мертвыми рунами, и даже крали человеческих ученых. Но шли годы, а проклятие лишь набирало силу и отравляло страхом людей — они все чаще шептались о монстрах, обитающих в ночи, и точили смертоносные клинки.

— Сказки о богах пишутся на протяжении тысячелетий, и они не обретут конца, пока жив Гехейн, а обессиленные Саит и Ольм все еще бродят по его земле, — задумчиво проговорила ведьма.

Легким движением она подцепила ногтем цепочку и вытянула из-за ворота алый кристалл.

— И так уж сложилось, что вы стали частью одной из этих сказок.

Ее пальцы заскользили по цепочке еще ниже. Я тихо ахнула, вспомнив, к каким ужасным последствиям может привести чужой контакт с кулоном, но было уже поздно: осколок лег в открытую ладонь ведьмы.