Почему Толкин так нужен и важен нам сегодня? Как выдуманный кабинетным ученым мир смог завоевать мир реальный? И почему его можно сравнить с Шекспиром?
Исследователь и профессор Ник Грум рассказывает о рождении Средиземья — в своей книге «Толкин и его легендариум». Автор проводит параллели между вымышленными сюжетами и реальностью. И главное — погружает в мир, который создал Толкин.
Делимся фрагментами из книги.
Сколько Толкинов?
Джон Рональд Руэл Толкин,
Джон Рональд, Рональд, Филип,
J. R. R. T. (а иногда и JRsquared — «JR в квадрате»),
Габриэль,
Home Secretary — «Министр внутренних дел»,
лейтенант Толкин,
профессор Толкин,
Толлерс,
Fisiologus,
N. N.,
Kingston Bagpuize,
Oxymore,
Джон Джетро Рэшболд (J. J. R.),
Спириус Вектигалиус Ацер (или Ти Порториус Ацер Германикус),
Эйсфорид Акрибус Полиглоттеус,
Рюгинвальд Двалаконис,
Раэгнольд Граэдмодинг,
Аркастар Мондосаресс…
Этот человек был крещен в англиканской церкви и известен родным как Рональд — о скандинавском происхождении имени он с удовольствием упоминал, — после чего стал римским католиком, приняв при конфирмации имя Филип.
- Габриэлем и «Министром внутренних дел» он был для близких школьных друзей из круга T.C.B.S.9;
- Толлерсом — для близких коллег («Инклингов»);
- Рэшболдом — в полувымышленной автобиографии. Он придумал себе имя Вектигалиус Ацер на латинском языке и Эйсфорид Акрибус на древнегреческом (это игра слов — перевод фамилии Tolkien, прочтенной как toll — «налог» и keen — «острый»);
- псевдонимы — готский Dwalakōnis и древнеанглийский Hrædmoding, последним он подписал англосаксонское стихотворение в честь шестидесятилетия поэта Уистена Хью Одена в 1967 году (тот к тому времени вступил в Американское толкиновское общество и называл себя «Гимли»).
- До этого, с 1910 по 1937 год, Толкин публиковал стихи под псевдонимами Fisiologus, N. N., Kingston Bagpuize и Oxymore.
Всех нас называют по-разному, но такое количество имен Толкина кажется чрезмерным. Это верно и для его произведений. Арагорн, например, это еще и Эстель, Торонгиль, Странник, Наследник Исильдура, Обновитель, Долговязый, Эльфийский Камень, Крылоногий и Элессар Тельконтар — эти имена как минимум поначалу мало чего значат и для других героев, и для читателей, за исключением создания атмосферы присутствия и глубокой таинственности. У Гэндальфа столько прозвищ, что он сам в какой-то момент забывает свое настоящее имя. Он и Олорин, и Митрандир, и Серый Странник, и Серый Пилигрим (а еще Серый Глупец в сардонической реплике Денетора), и Таркун, и Инканус, и Серая Хламида, и Ворон Бури, и Латспелл, и, наконец, Белый Всадник.
Отчасти это явление связано с тем, что в Средиземье говорят на многих языках, но дело еще и в том, что непостоянны самовосприятие и статус героев — их определяют другие действующие лица, обстоятельства, контекст. Они не утверждают свою индивидуальную идентичность, а неустанно творят свой образ и меняют его или меняются под действием внешних сил.
Наиболее примечательный случай — превращение Гэндальфа Серого в Гэндальфа Белого, но им явление не ограничивается. Фродо, например, еще и мистер Подхолмс, Друг Эльфов и Кольценосец. Как это знакомо в век аватаров и соцсетей! Наше «я» тоже перестало быть твердым, ему стала присуща текучесть.
Бесконечное Средиземье
Отправной точкой для этой книги является скорее феномен Толкина в наши дни, это бесконечное Средиземье, сложившееся из пестрой смеси литературы, изобразительных искусств, музыки, радио, кинематографа, гейминга, сообщества поклонников и поп-культуры.
Остается признать, что любая оценка работ, возникающих на основе архивов Толкина, а также новых адаптаций созданной им истории и преданий, неизбежно будет нести глубокий отпечаток сложившейся в ХXI веке многогранной толкиновской «индустрии».
Толкин как Шекспир
Как минимум в этом отношении Толкина уместно сравнитьс Шекспиром. Он не просто и не собрание своих сочинений, а широкое и растущее пространство культурной деятельности. Данный «дискурс» объединяет самые ранние повлиявшие на Толкина источники (от «Беовульфа» до «Питера Пэна»), детали его биографии (две мировые войны, полвека университетского труда, преимущественно в Оксфорде, знакомство с поразительным разнообразием поэзии, художественной прозы, драмы, литературной критики, научных трудов по филологии и других текстов) и соцветие адаптаций его произведений — эти адаптации начали появляться еще при жизни автора и с тех пор достигли масштаба Гималаев.
И конечно, нельзя обойти стороной шесть фильмов — каждый из них за два десятилетия, прошедшие после выхода в прокат, собрал почти миллиард долларов.
Это был стремительный взлет. Чтобы снискать репутацию бессмертного «Лебедя Эйвона», Шекспиру потребовалось как минимум столетие, а потом еще одно, чтобы стать не просто бардом, а мировым кумиром и фундаментом целого глобального рынка. В случае Толкина аналогичные процессы начались при жизни, укрепились за тридцать лет после смерти и продолжают набирать обороты. Беспрецедентный мировой успех толкиновской кинофраншизы был достигнут за пять лет. Сопоставимого результата удалось добиться лишь серии фильмов о Гарри Поттере. Скорее всего, мы никогда больше не увидим такого феномена. Никогда.
Актуальность
Открытость Толкина и его склонность пробовать новое могут сделать его поразительно актуальным в самых животрепещущих вопросах, с которыми человечество столкнулось в XI веке. Писал он главным образом в 1930-х и 1940-х годах и, разумеется, не мог предвидеть наши текущие кризисы, однако благодаря множеству неожиданно провидческих сцен, особенно благодаря изменению и изобретению заново нарративов и персонажей в разных форматах, его произведения могут стать отправной точкой для дебатов о современности. Мы нередко рассуждаем о происходящем через призму творчества Толкина.
Причина популярности
Эта причина решительно не сводится к тому, что Толкин придумал, например, очень сложную систему эльфийских языков, хотя и у этого есть некоторые любопытные следствия. Важнее, что его произведения оставляют открытые концовки и подталкивают к творчеству, они человечны (и при этом учитывают далеко не только человеческую точку зрения) и внимательны к окружающей среде.
Словом, Толкин предлагает вернуть в мир волшебство во многих его ипостасях — а это очень перспективно и отчаянно нам необходимо после глобальной пандемии, постоянных национальных и международных карантинов и растущей социальной отчужденности, а также в более широком апокалиптическом контексте политического экстремизма и нестабильности, климатических изменений и экологических катастроф.
Простой сказочный конфликт
Многие люди, к сожалению, читают гениальный роман Толкина с закрытыми глазами и почему-то видят в нем простой сказочный конфликт между добром и злом, где добро неизбежно берет верх. Такое прочтение свойственно не только невежественным комментаторам, допускающим ошибки даже тогда, когда они пересказывают сюжет, но и некоторым пылким фанатам Средиземья.
Поэтому единственное, о чем я прошу своих читателей, — понять слова на странице, а потом прилежно посмотреть фильмы. После этого можете судить о них и трактовать их как вам угодно. Впрочем, если бы Средиземье сводилось к поверхностному противостоянию добра и зла, вы не читали бы эту книгу, а я бы не потрудился ее написать.
«В земляной норе жил хоббит»
Первое предложение «Хоббита» — одно из самых знаменитых во всей детской литературе — Толкин, согласно им же изложенному «мифу о сотворении», набросал на бланке для школьных экзаменов. Он проверял эти работы ради дополнительного дохода, поэтому рождение повести непосредственно связано с бюджетом семейства Толкинов и ежегодными профессиональными обязанностями. Эта строка заявляет о несомненном, но озадачивающем факте: «В земляной норе жил хоббит».
Это был 1926 год, а может, и позже. Происхождение истории окутано неопределенностью, которая проявляется также в ее глубокой моральной двусмысленности и зыбком географическом фундаменте. На протяжении десятилетий Толкин рассказывал эту историю по-разному. Когда речь заходила о его собственных произведениях, он, любитель хороших баек, становился в высшей степени лукавым и ненадежным свидетелем, часто представляя себя не автором, а всего лишь переводчиком или редактором.
Очень английская жуть
Краеугольный камень толкиновских произведений о Средиземье — это очень английская жуть, которую сегодня часто называют «народными ужасами». В них есть населенные призраками руины, каменные круги, нежить, странные истины, скрытые в загадках и детских стишках, предрассудки, травничество и колдовство, древние надписи, не поддающиеся прочтению манускрипты и секретные труды, аморальные духи природы и наделенные чувствами ландшафты, оккультные ритуалы, наркотики и измененные состояния сознания, криптоботаника и криптозоология, искажения времени. Почти повсюду есть то, из-за чего в реальном, несказочном, мире человеку может стать «не по себе».
Всячина
В Средиземье много всякой всячины: изысканные самоцветы и волшебные кольца, легендарные мечи и талисманы предков, а также более знакомые предметы вроде тканей и доспехов, мегалитов и монументов, еды и питья. Многие из этих вещей наполнены сверхъестественной аурой: камни (надгробия, палантиры, руины), деревья (пробуждающиеся, ходящие, воюющие), пути (чувствующие и одушевленные, словно вступившие в заговор тропинки и воспоминания о древних следах). Некоторые вещи обыденные (провизия, снаряжение), другие — колоссальные, получившие мировой масштаб (например, начало тотальной войны и массовая мобилизация по всему Средиземью, по-разному вовлекающая сообщества).
В контексте всех этих вещей и происшествий многие народы Средиземья материалистичны и часто до крайности алчны.
Эльфы веками сражаются за Сильмарилы. Жадность гномов стала поговоркой и доводит их до разорения из-за слишком активной добычи ископаемых и приступа драконьей болезни при виде несметных гор золота. Даже хоббиты бывают завистливыми и склонными к стяжательству, способными обокрасть родных (Саквилль-Бэггинсы) и друзей (Бильбо, присвоивший Аркенстон). Это внимание ко всему вещественному, к товарам и движимому имуществу, сокровищам и богатствам дает Средиземью ощутимое зерно реальности.
Сны
Альтернативную реальность в Средиземье создают сны. Хоббитам почти постоянно что-то снится.
- В Бакленде Фродо видит во сне множество деревьев, океан и белую башню.
- В Старом лесу всех четверых одолевает дрема, и Сэму снится, как дерево бросает его в реку Ветлянку.
- Дома у Тома Бомбадила Фродо видится Гэндальф на Ортанке, Пиппину — ивовое дерево, а Мерри — вода.
- Сонливость возвращается в Могильниках, где расстояния «тонут в обманчивой дымке». Фродо там видит сон и просыпается, а Мерри снятся лежащие в этих курганах мертвецы — воспоминания о людях Карн-Дума навязчиво появляются через порталы надгробий.
- Новый сон Мерри видит в Бри, когда его одолевает «черное дыхание» назгулов. Фродо снится трубящий рог и скачущие галопом всадники, а потом — черные крылья.
- Сны продолжаются в Ривенделле, в Мглистых горах, в Мории.
- Затем сновидения Фродо, кажется, сливаются в Зеркале Галадриэли: он видит Белого волшебника, Бильбо среди рукописей на фоне бьющего в окно дождя, море с кораблями и Око.
- Лотлориэн сам похож на сон.
- Сэм задумывается, не спит ли он, когда ему показался Голлум в реке Андуин.
- Гиперреальные видения посещают Фродо на Холме Зрения — Амон-Хене, — хотя видит он как будто сквозь «дымку».
- Когда Мерри и Пиппина гонят орки, путешествие кажется им «мрачным тревожным сном», раз за разом переходящим в «тревожное беспамятство». По описанию Мерри, на сон похоже движение хуорнов: «Я подумал, что сплю и вижу энтский сон».
- Когда Пиппин скачет с Гэндальфом в Минас-Тирит, ему видится почти эйнштейновский сон об относительности: «…как будто они с Гэндальфом неподвижно сидят на изваянии, изображающем мчащегося коня, а земля под громкий шум ветра уносится назад из-под ног».
- Фродо глядит на огни Мертвых топей как во сне, а наяву галлюцинирует между сном и явью.
- Даже Голлум видит «тайные сны». Хотя в Итилиэне сновидения почти умиротворенные, они быстро скатываются в кошмар.
Природа: пора обниматься с деревьями
Толкин был большим любителем природы. В своих произведениях он уделял особое внимание флоре, осуждал разрушение растительных ареалов — особенно вызванное индустриализацией — и прославился тем, что был готов чуть ли не обниматься с деревьями. У него были любимые деревья в Оксфорде, он писал о деревьях чувствующих и одушевленных, противостоящих угнетателю-промышленнику, его деревья мудры и благодетельны.
Толкин — певец природы, пусть и не совсем из нашего мира.
- Он пишет о травах, о распустившихся цветах, о смене времен года, чувствует близость к животным, многие из которых наделены даром речи или как минимум обладают мышлением.
- Хоббиты в его книгах — садоводы, а эльфийского короля коронуют согласно сезону.
- Крестьяне вокруг Минас-Тирита возделывают нивы и фруктовые сады, а когда в «Кольцах» Фарамир во главе отряда из двухсот гондорских рыцарей идет по городским улицам в безнадежный поход для возвращения Осгилиата, женщины бросают перед ним цветы на удачу.
- В момент краткого искушения Кольцом Сэм бредит об озеленении Мордора, о превращении пустоши в «сад цветов и деревьев».
- Растительная жизнь описана настолько подробно, что о ней вышла целая книга «Флора Средиземья», где на четырех сотнях страниц приведено более ста сорока растений из толкиновских произведений, от реально существующих папоротника-костенца и камнеломки до выдуманных — целебного королевского листа и золотого дерева (мэллорна).
Все произведения этого писателя вызывают стойкое ощущение, что Средиземье — это не только персонажи, принадлежащие к той или иной расе, но и богатейшая флора и фауна.
По материалам книги «Толкин и его легендариум»
Купить: МИФ / Ozon / Читай-город
