В МИФе вышел роман «Помни мой голос» — масштабная история об обычных людях, которые переживают трагические исторические события. Вас ждет Корнуолл 1944 года, Лондон 1988 года и Мельбурн 1995-го. Юные Флоренс и Руперт, чья жизнь рушится, когда начинается война. Макс, которому снится один и тот же кошмар. И 75-летняя дама, которая получает очень странное письмо. Не последнюю роль в этой книге сыграет стихотворение Константина Симонова «Жди меня».
Публикуем отрывок из книги.
***
Лето шло своим чередом: неспешно, медленно, но ни на секунду не сбавляя шага. В самом начале июня, когда солнечные дни, заполненные балами и играми, расстилались перед Флоренс нескончаемой чередой, ей казалось, что осень не наступит никогда. Мыслимое ли дело — прервать упоительный полет лета? Но лето кончилось. Июль сменился августом, ночи удлинились, и на морской глади расплылись золотисто-медвяные крапинки — отражения румяного, перезревшего осеннего солнца.
В те дни Флоренс повсюду натыкалась на Руперта: аскет, некогда избегавший общества как огня, теперь неукоснительно появлялся на всех светских мероприятиях залива Гулливера. Посещал церковь по воскресеньям и мелькал на пикниках, званых обедах и сельских праздниках. Добровольно, пусть и в качестве судьи, поучаствовал в крикетном матче, где беспрестанно махал рукой восседавшей на пледе Флоренс, не спускавшей глаз с Обри, и даже в охоте за сокровищами! Усадив Флоренс, Синтию и Элиз в «астон мартин», он осторожно — об этом его попросила Флоренс — колесил по окрестностям и, сверяясь с длиннющим списком, помогал им искать «сокровища», необходимые для победы в игре. Позже он признался Флоренс, что находит все эти аристократические развлечения нелепыми, однако в голосе его не слышалось раздражения, да и выглядел он при этом довольным и даже счастливым.
— Глазам не верю: надменный старина Руперт наслаждается радостями обыденной жизни.
Уинифред в купальном костюме лежала на животе на пляжном полотенце и с любопытством разглядывала Руперта, Обри и других юношей, лепивших из песка монументальный замок. Рядом с ней, примостив подбородок на руки и укрывшись за круглыми стеклами модных солнцезащитных очков, загорала Флоренс.
— Вряд ли ему нравится строить на песке замок, — протянула Флоренс. — Он не любитель подобных забав и предпочитает уединяться с книгами.
— Он старше нас, — заметила Уинифред. — Вероятно, раньше мы наводили на него тоску, но теперь все изменилось: мы повзрослели, и ему больше не зазорно общаться с нами.
— Об этом я не подумала. Возможно, ты права. В прошлом году, когда мне было шестнадцать, а ему, хм, двадцать, он не удостаивал меня и взглядом, а сейчас стал для меня чуть ли не другом.
— Сложно, должно быть, находиться в тени такого совершенного младшего брата, — задумчиво произнесла Уинифред, скользя глазами по Обри.
Обри, в шортах и расстегнутой рубашке, азартно шлепал бронзовыми от загара мускулистыми руками по песочной горке, из которой проступали скорее контуры будущего дворца, чем песчаного замка.
— Руперт всегда не вписывался.
— А мне по сердцу люди, непохожие на других, — призналась Флоренс, с нежностью глядя на Руперта. — Спорим, он искренне наслаждается возведением этого дурацкого замка.
— Руперт — тайна за семью печатями, — вздохнула Уинифред. — Есть в нем что-то мрачное и загадочное.
— Уж не втюрилась ли ты в него, Уинни? — ухмыльнулась Флоренс.
— Если только чуть-чуть. Ему ведь не откажешь в обаянии и красоте, правда? Однако он пугает меня, сильно пугает. Я предпочитаю более предсказуемых мужчин.
— Жаль. Потому что, если бы ты вышла замуж за Руперта, а я — за Обри, мы с тобой не расставались бы до конца жизни.
— У Руперта и Обри разные судьбы.
— Само собой! Руперт наследует Педреван, а Обри пойдет своей дорогой.
— Обри станет священником, — поникшим голосом сказала Уинифред.
На краткий миг Флоренс поверила ей. Дыхание ее пресеклось, рот приоткрылся.
— Ага, купилась? — торжествующе взвизгнула Уинифред. — Поделом тебе, глупышка!
Флоренс резко села.
— Ты злюка, Уинни! Нельзя так! Я выйду замуж за Обри! Непременно выйду! Вот увидишь!
Внезапно Флоренс заметила, что Руперт смотрит на нее во все глаза, и немного застеснялась своего вида в купальнике. Однако улыбнулась и помахала ему. Он сделал то же в ответ. Конечно, Флоренс хотела, чтобы на нее обратил благосклонный взор Обри — тогда она помахала бы и ему, но Обри с головой ушел в строительство замка и не глядел по сторонам.
Наконец песчаный замок-дворец был возведен, и все столпились вокруг, восхищаясь его сказочной красотой и башенками с коническими крышами. Девушки стали отделывать его камушками и водорослями, а Элиз притащила корзинку, доверху набитую ракушками. Руперт, едва ли запачкавший руки в песке, отыскал палку, обвязал ее носовым платком и воткнул наверху, словно флаг. Отступил на шаг, явно гордясь собой, и подмигнул Флоренс.
— По-моему, выглядит потрясающе. Что скажешь, Флосси?
— Это самый величественный и чудесный замок из песка, который я когда-либо видела.
Обри тем временем рылся в корзинке Элиз. Они обменивались улыбками и что-то бормотали друг другу, но что — Флоренс не могла уловить, как ни напрягала слух. Раздосадованная, она направилась к ним.
— Умница, Элиз, — сказала она, подходя. — И как ты догадалась принести ракушки?!
Изумленные ее неожиданным появлением, Обри и Элиз вздрогнули.
— Да, — хмыкнул Обри, — у меня недостало бы терпения собирать их.
— Знаю, — ответила Элиз, игриво подталкивая его в бок. — Поэтому я и собрала их вместо тебя.
— Ну что, дамы, поможем? — возвысила голос Флоренс.
Она не горела желанием украшать песочный замок, но лицезреть эту воркующую парочку было выше ее сил. Она решительно шагнула к Элиз, запустила руку в корзинку, вытащила горсть ракушек и, разжав ладонь, осмотрела добычу. Ей повезло: помимо обычных корнуолльских ракушек ей попалось несколько отполированных морем стеклышек.
— Смотрите, какая красота! — воскликнула Флоренс, пальцами отделяя бутылочные окатыши.
Обри глянул на них и задохнулся от восхищения.
— Элиз, ты нашла голубое стеклышко! Это же необычайная редкость, понимаешь? — Обри схватил голубой осколок, медленно повернул его вокруг оси, и тот засиял в лучах солнца нежно-бирюзовым светом. — Настоящее сокровище! Чудо! Где ты его отыскала?
— У тех скал, — ответила Элиз, указывая на дальний конец пляжа.
В ее глазах читалось недоумение: ей казалось странным, что заурядный кусочек стекла вызвал у Обри такую бурю восторга.
— Пойдем туда! Вдруг нас ждет там великое открытие и горы стеклышек?
Обри припустил бегом по песку и, схватив Элиз за руку, увлек ее за собой. Уинифред тишком подобралась к Флоренс.
— Брось, Фло, — прошептала она, обнимая сестренку за плечи. — Забудь. Не изводи себя.
Флоренс вскинула голову — дочь офицера никогда не плачет! — кивнула и смахнула с ресниц слезы. «Ну и ладно, — с горечью подумала она. — Провались оно все пропадом! Буду декорировать замок, не бросать же эти чертовы ракушки». И с тяжелым сердцем Флоренс наравне с другими девушками принялась облеплять ракушками стены замка. Они, похоже, искренне наслаждались игрой, но Флоренс внутренне закипала от досады. Скоро начнется прилив и смоет этот замок в море — так к чему же стараться? Избавившись от последней ракушки, она вытерла пальцы о купальный костюм и застыла в нерешительности: что дальше? Несчастная и одинокая, возвышалась она над подругами, с шутками и прибаутками украшавшими замок. Кто-то положил руку ей на плечо. Руперт.
— Хочешь мороженого? — спросил он.
— А то, — пробормотала она, выдавливая улыбку и провожая взглядом две маленькие фигурки, бредущие по пляжу в поисках вылизанных морем бутылочных стеклышек. — Веришь — нет, никогда так сильно его не хотела.
Отрывок из книги «Помни мой голос»
Обложка: unsplash
