Как мужчины ищут и находят себя за рамками стереотипов? Как выстраивают здоровые и теплые отношения в семье? Можно ли расширить границы того, что ожидает от них общество? Мартин Робинсон, журналист и основатель интернет-портала для мужчин, исследует пути выхода из кризиса, который переживает традиционная маскулинность. Публикуем отрывок из его книги «Быть мужчиной», посвященный социальным изменениям в период пандемии.
Переломный период
С течением времени количество смертей от коронавируса стало просто цифрами.
Мы сидели дома, в безопасности, удачно избежав встречи с этой заразой, и с трудом верили в то, что такое множество людей борются за каждый вдох при помощи ИВЛ. В конце концов все опять открылось, и можно было вернуться к обычной жизни — с домашним обучением, новыми программами фитнеса для похудения, любительским садоводством, — почти забыв о страхе. Лишь время от времени, читая истории семей, потерявших своих родных, или слыша о том, что друг друга умер, или высовываясь из окна, чтобы поприветствовать медработников, мы ощущали весь ужас тех первых недель…
День тянулся за днем, и я неосознанно собирал вокруг себя все, что определяло меня как человека. Мои дети, моя жена, мои книги, любимые фильмы, старая музыка. Я чаще общался с родителями и восстанавливал связи с забытыми друзьями. Мне нравилось, что сын и дочь всегда дома, нравились их школьные задания, рисунки, вся эта возня и даже вечный беспорядок.
Я размышлял о том, что этот период может стать переломным для мужчин. Вынужденное избавление от рабочей рутины — особенно это касается молодых отцов, вероятно сначала пришедших в ужас от необходимости круглосуточно ухаживать за детьми и убирать дом, — способно принести неожиданные и благоприятные плоды. Новый взгляд на собственный дом, основанный на понимании тех реалий, которые позволяют ему функционировать изо дня в день.
Несомненно, некоторые отцы и так занимались всем этим, но для куда большего числа мужчин, не имевших на быт и детей времени или желания, это стало откровением. Полагаю, многие считали это кошмаром, но я задавался вопросом: есть ли шанс в этом новом послекризисном мире, что мужчины полностью займутся домашними делами и не захотят ничего менять. Возможно, хорошим вариантом был бы гибкий рабочий график; возможно, в следующий раз кто-то запросит более длительный отпуск по уходу за ребенком; возможно, 45 минут в день будут охотно использованы.
Множество утопических фантазий появилось во время локдауна. Когда вы защищены от реалий мира, легко проецировать свои идеи на чистый лист, образованный пустотой за окном.
Воздушные замки
Один из таких воздушных замков рухнул, когда я узнал статистику: во время локдауна резко возросло количество случаев домашнего насилия. Обвинений и вынесенных предупреждений в Лондоне стало больше на 24% в первый месяц кризиса, и, по мнению столичной полиции, намного больше жертв страдали молча, опасаясь, что их арестованный партнер потеряет работу и загонит семью в еще бóльшие финансовые трудности.
В некоторых стенах живут не только люди, но и длинные истории алкогольной зависимости и психопатий. Среди жертв, конечно, есть мужчины, однако бóльшая их часть — все-таки женщины. Кроме того, многие работающие женщины сообщали, что буквально превратились в домохозяек из пятидесятых, потому что их мужчины-партнеры отказывались от любых домашних обязанностей. Хочется спросить: какие аспекты защитной маскулинности так себя проявили? Тем не менее я старался сохранять позитивный настрой и верить, что перемены не утопия.
В какой-то момент мужчины прекратили этот поиск, и следовало начать его заново. Где-то впереди всех нас ждет могила, возможно, она ближе, чем мы думаем, — и в оставшееся время надо как минимум попробовать найти свет. Вдруг вирус — это шанс начать?
Новый я
Люди, с которыми я беседовал в этот период, так или иначе подводили итоги. Поэт Дерек Оуусу, автор книги «Это напоминает мне» (That Reminds Me), оставался дома с матерью, но жаловался, что его проблемы с психикой усугубились, так как «сломались его механизмы выживания». Обычно он сочинял на улице, во время прогулок, но теперь это стало невозможно:
— Мне никогда не удавалось писать в доме — требовалось отправиться на Саут-Банк или еще куда-то. Я надеюсь, что по окончании заточения, когда я наконец выйду, в моей голове засверкают фейерверки. Я чувствую, что стану после этого больше ценить людей. Я собираюсь активнее общаться с ними. Энергия от общения принесет мне много хорошего.
Боксер Конор Бенн, с которым мы связались через Zoom, признался: ему нравится, что с ними сейчас живет его отец — бывший мировой чемпион по боксу Найджел Бенн — и что его жена работает из дома. Конор размышлял о том, как вернулся к тому, что на самом деле имеет для него значение. И признал: он эмоциональный мужчина.
— Люди думают, что боксеры суровые, но я, пожалуй, плачу чаще, чем моя жена. Я очень эмоциональный парень. Чувствительный. Ты смотришь, как я боксирую, и думаешь: «Не, он не может быть таким — это я такой». Напоминаю: вы слышите это признание от человека, который больше всего на свете жаждет окончания локдауна, чтобы «врезать другому парню по морде».
Я тоже желал этого. Нет, не «врезать другому парню», но собраться с силами, вернуться к основам, решительно схватить искру жизни. Ощутить, как на сцену выходит новый, более развитый «я».
Подготовлено по книге «Быть мужчиной».
