Мы — поколение самых здоровых, богатых и долго живущих людей в истории человечества. И при этом с самым высоким уровнем страха и тревожности. Это один из самых серьезных парадоксов нашего времени. Есть множество наглядных примеров, насколько запутанные и сложные у нас взаимоотношения с восприятием риска. О некоторых из них читайте в этом посте, подготовленном по нашей новинке — книге «Страх».
Пример 1
В Европе число мобильных телефонов превышает численность населения, и уровень продаж продолжает неуклонно расти. При этом, по результатам опроса, более половины европейцев склонны верить спорным заявлениям, что мобильные телефоны представляют серьезную угрозу для здоровья.
Кроме того, существует разительный контраст между привычкой европейцев к курению и их неприятием продуктов питания, содержащих генетически модифицированные организмы. Несомненно, одна из самых больших загадок, на которую у науки нет ответа, как те же люди, которые не задумываясь зажигают сигарету, устраивают протесты с требованием запретить продукты, которые за все время наблюдений не вызвали ни одной проблемы со здоровьем, кроме единственного случая расстройства желудка.
Пример 2
В Европе, как и везде, люди дрожат от страха при виде ядерного реактора, но равнодушно пожимают плечами и платят тысячи долларов за возможность улететь на какой-нибудь удаленный курорт, чтобы лежать на песочке и поглощать радиацию, излучаемую солнцем, несмотря на то что число жертв аварии на Чернобыльской АЭС (девять тысяч) не идет ни в какое сравнение с числом американцев, у которых ежегодно диагностируют рак кожи (более миллиона человек), и числом умерших от этого заболевания (более 10 тысяч человек).
Пример 3
Или сравните отношение к автогонкам и стероидам и другим формам допинга. За пять лет пилоты NASCAR попадали в аварии больше трех тысяч раз. Пилотам NASCAR официально разрешено подвергать себя такому риску, а зрители ходят на гонки всей семьей как на увеселительное мероприятие.
При этом одна из причин, по которой любые формы допинга запрещены в спорте, — это убеждение, что они настолько опасны, что даже атлеты, осознающие степень риска, не должны их употреблять.
В лыжной акробатике — ограничимся одним примером — требуется, чтобы спортсмен на лыжах, разогнавшись и выпрыгнув с трамплина, выполнил в воздухе сложный акробатический прыжок, который может включать сальто, перевороты и другие элементы, а затем безопасно приземлился. Самая незначительная ошибка грозит закончиться падением и серьезными травмами, вплоть до сломанной шеи. Но лыжная акробатика не запрещена. Этот вид спорта у многих вызывает восхищение.
Одним из героев Олимпийских игр 2006 года стала канадская лыжница: за несколько месяцев до этого она сломала шею, но вышла на олимпийскую трассу с железной пластиной, на которой держался ее позвоночник, чтобы еще раз рискнуть остаться парализованной или вообще умереть. «Я бы предпочел, чтобы мой ребенок принимал анаболические стероиды и гормон роста, чем играл в регби, — заявил газете Financial Times британский ученый, занимающийся исследованием допинга. — Мне не известно ни об одном случае тетраплегии*, вызванной гормоном роста». Это также верно в отношении американского футбола — вида спорта, в котором подростки время от времени сворачивают себе шеи, а звезды Национальной футбольной лиги превращаются в переломанных, трясущихся инвалидов средних лет
* Тетраплегия — паралич всех четырех конечностей, обычно при повреждении шейного отдела спинного мозга.
Пример 4
Огнестрельное оружие приводит нас в ужас. А поездка на работу на автомобиле? Нет, это всего лишь скучная часть повседневной рутины. Стоит ли удивляться, что об убийствах с применением огнестрельного оружия трубят все СМИ, в то время как автомобильные аварии проходят неприятным фоновым шумом. При этом во всех странах, включая США, в автомобильных авариях гибнет гораздо больше людей, чем от огнестрельного оружия. В Канаде на каждого погибшего от огнестрельного ранения приходится 26 смертей в результате ДТП.
Если вы не наркоторговец или не друг наркоторговца и не бываете в местах, где проводит время эта категория людей, то вероятность получить огнестрельное ранение у вас снижается почти до нуля, в отличие от риска погибнуть в автокатастрофе, которому подвержен любой севший за руль.
Культура страха
Важно понять, почему мы так часто поддаемся заблуждениям. Почему мы боимся огромного числа незначительных рисков и равнодушны к действительно серьезным угрозам? Почему в нашем обществе сформировалась «культура страха»?
Частично потому, что мы сами в этом заинтересованы. Игра на человеческих страхах — отличный двигатель продаж. На страхе можно хорошо заработать. Это прекрасно известно многочисленным консультантам и компаниям, бизнес которых — защитить клиента от того, что он боится (что бы это ни было). Чем больше страх, тем лучше идут продажи.
Страх — фантастически эффективный маркетинговый инструмент. Именно поэтому и дня не проходит, чтобы мы не увидели его в действии, когда в очередной раз включаем телевизор или берем в руки газету. Разумеется, частные компании и консультанты — не единственные торговцы страхом. Есть еще политики, которые пытаются заработать себе дивиденды на страхе: они называют своих оппонентов слабыми и некомпетентными и обещают избавить общество от любых угроз, если избиратели прислушаются к разуму и отдадут за них свои голоса на выборах. Еще есть чиновники, раздувающие бюджет. А еще общественные активисты и некоммерческие организации, которые знают, что их влияние тем выше, чем чаще они появляются на страницах СМИ, а самый верный способ этого добиться — рассказывать страшные истории.
Узнать больше о причинах появления в обществе «культуры страха» — «Страх. Революционный подход к восприятию рисков».
Изображения: pixabay.com
