Однажды Шанель Миллер пошла на вечеринку в кампус Стэнфорда. Она веселилась, пила алкоголь и… потеряла сознание. Очнулась в госпитале. Оказалось, Шанель подверглась сексуальному насилию. Брок Тернер — подающий большие надежды пловец и студент — сделал это пальцами.
Считается ли такое проникновение изнасилованием? Алкогольное опьянение жертвы и насильника — смягчающее обстоятельство? Шестимесячное заключение — это много, мало или достаточно? Если жертва не истерит и сохраняет спокойствие, значит ли это, что событие ее не травмировало? Жертва ничего не помнит, может, ничего и не было?
Эти вопросы поднимаются в книге «Знай мое имя». Шанель описывает все то, что происходило в ее душе за время судебного разбирательства, которое затянулось на несколько лет. Общественность больше беспокоило потерянные возможности насильника, а не то, что пришлось пережить Шанель. Ее называли ветреной, несерьезной. Считали, что ее страдания недостаточно сильны. Оправдывали Брока: чего только не бывает в студенческие годы, огласка — уже достаточное наказание для такого преступления.
Знай мое имя
Шанель написала «Заявление жертвы», которое было опубликовано на BuzzFeed. Письмо набрало миллионы просмотров, оно было зачитано в Конгрессе и привело к изменениям в законодательстве. Джо Байден — на тот момент вице-президент США, а сейчас победитель в президентской гонке — тоже написал Шанель.
Вот как этот момент описывает автор.
***
А вот и «звонок» из Белого дома — все-таки он дошел до меня. Я получила письмо от Джо Байдена. Поверить не могла, что это происходит со мной. Я боялась полностью открываться и потому — чтобы защитить свою душевную жизнь — все еще находилась в состоянии обороны. Но я убедила себя снять внутренние ограничения и без предвзятости выслушать человека из другого мира.
В своем письме Байден писал, что понимает меня. Получается, вице-президент Соединенных Штатов Америки откладывает все важные дела лишь для того, чтобы сказать мне, как он понимает меня.
Насилие стирает личность человека. Утрачивая представление о собственном месте в жизни, он обуреваем страхами, что занимает чужое. Его легко заставить усомниться в собственных способностях. Его легко унизить. Легко лишить права высказаться. Мое заявление, только появившись, ярко вспыхнуло, а потом разгорелось ровным, но уже неукротимым пламенем. Правда, внутри меня тлел страх, что всему есть предел, что скоро я достигну конца пути и тогда услышу: «Всё. Приехали. Проваливай». Я ждала, что меня вновь собьют с ног и запихнут в ту вонючую дыру, где мне определили место после совершенного надо мной насилия. Я изначально росла в маргинальной среде, где американцам азиатского происхождения были отведены второстепенные роли, по которым нам полагалось быть смиренными и не высовываться со своим мнением. С детства приучив себя оставаться незаметной и ненавязчивой, я и подумать не могла, что когда-то окажусь в центре всеобщего внимания. Чем больше признания получал опубликованный текст, тем сильнее было сомнение, не злоупотребляю ли я великодушием всех этих людей. И тем не менее они продолжали превозносить меня, пока моя история не достигла стен самого высокого дома в стране. Вице-президент не стал создавать видимость, что идет в народ, — он писал мне как равной себе и открыто выразил свою признательность.
Миллионы людей бросали заниматься своими делами, чтобы вникнуть в мой текст и понять меня. Как случилось, что вице-президент поступил так же: отложил все и стал читать мое заявление?
«В этой невероятно талантливой молодой женщине заложен безграничный потенциал. Я вижу его. Вижу, сколько возможностей открывается в ее жизни. Вижу тот тяжкий груз, что она взвалила на свои плечи… но именно с этой ношей связаны все наши мечты о будущем. …Вы дали людям силы, необходимые им для борьбы. И потому я верю, вы спасете еще много жизней…»
Читая письмо Байдена, я впервые начала понимать слова отца, когда он говорил, что гордится мной. И, похоже, из всех миллионов людей я оказалась последней, кто узнал, какая я храбрая и ответственная.
Мне вспомнился человек в толстой черной куртке, сидевший на раскладном стуле у железнодорожных путей, которого наняли, чтобы спасать жизни. До меня вдруг дошло, что я мечтала заниматься именно этим — спасать жизни — со своих семнадцати лет. Разница между тем человеком и мной была лишь в том, что я засяду на стуле у себя дома и буду находить слова, которые вернут страдающим людям желание жить, которые помогут им выстоять, дадут им почувствовать, что они достойны большего, заставят их увидеть, как прекрасен наш мир. И если наступит худший день вашей жизни, я очень надеюсь, что успею, как тот человек в черной куртке, вовремя подхватить вас и не дать вам упасть на рельсы.
Свою историю Шанель Миллер подробно рассказывает в книге «Знай мое имя»
Обложка поста: mtv.com
