Пару дней назад на экономическом форуме в Давосе бывший министр финансов Алексей Кудрин озвучил неутешительные прогнозы: пик кризиса не пройден, в 2016-м году все будет только хуже, налоги повысятся с вероятностью в 99,9%. Всему виной — рухнувшие цены на нефть. Многие проводят параллель с кризисом 1997-1998 годов. Так ли это?
Вот как описывает автор книги «Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России» тот злополучный для экономики страны период. Решайте сами, на что это похоже.
Хроники кризиса 1997-1998
Бюджет на 1998 год Ельцин подписал только через три месяца после начала года — в марте. Тогда же он отправил в отставку кабинет министров во главе с его председателем Виктором Черномырдиным, что всех удивило. Кудрин сидел у себя в кабинете и с грустью смотрел на толстый том принятого бюджета. «Опять нереалистичный», — с досадой думал он. Столько бились — и почти никаких результатов.
Цена на нефть — главный индикатор устойчивости российского бюджета — стремительно падала. Если осенью 1997 года 20 долларов за баррель давали надежду на благополучие, то при нынешних 14 долларах за баррель рисовалась мрачная перспектива.
В черные дни цена нефти пробивала отметку в 8 долларов за баррель: куда уж ниже?
Топливно-энергетический комплекс уже не мог обеспечивать страну валютой. В Юго-Восточной Азии вовсю бушевал финансовый кризис. Пирамида государственных краткосрочных облигаций (ГКО) давила на российскую экономику. Золотовалютные резервы страны таяли на глазах.
- Россия за 1990-е потеряла около 40% ВВП.
- Средняя цена на нефть в 1998 году cоставляла 12 долларов за баррель. Это ниже, чем в предыдущие годы.
- Социальные расходы стали наращиваться.
- Ставки налогов были выше нынешних примерно в 1,5–2 раза, а собиралось в 1,5–2 раза меньше (в процентах к ВВП), чем сейчас.
- Зарплаты в регионах не платились вовремя. Инфляция прыгнула с 9% в 1997 году до 64% в 1998-м.
Дно все ближе
Платежный баланс России за первый квартал поверг всех в шок. Счет текущих операций побил рекорд: минус 1,5 млрд долларов. Это означало одно: Россия неплатежеспособна, хотя инвесторы пока еще удрали не все. Впрочем, они уже чувствовали проблемы российских властей и спешно выводили деньги из страны. Государственные финансисты уговорили прийти на рынок крупного западного инвестора — банк Credit Suisse First Boston, который одномоментно вложил 1 млрд долларов. Но до конца 1998 года надо было погасить ГКО на 140 млрд рублей.
Всех правительственных мер было недостаточно, чтобы вытащить российскую экономику из колодца, в который она проваливалась. Страна летела вниз слишком быстро, частные компании, и власти просто не успевали принимать адекватные решения. Секвестр (сокращение расходов бюджета) был неизбежен. Но и он уже не мог спасти страну от банкротства. И власти, и банкиры возлагали надежды на зарубежную помощь.
Многие эксперты предупреждали, что рубль придется девальвировать. Правительство же делало вид, что не слышит этих советов.
Выговор
— Алексей, от меня требуют твоего увольнения. Минимальное, что я могу сделать — выкатить выговор.
Кудрин был благодарен Кириенко за звонок: все-таки предупредил.
— Хорошо.
Он безропотно отнесся к выговору, потому что знал: это не настоящее взыскание, а показуха. Его просто выставляют «мальчиком для битья». Кудрин даже не стал выяснять, кто его требует уволить и за что. Ему и так было понятно, за что.
Все началось с мартовской пресс-конференции, которую собрал Кудрин, чтобы рассказать о готовящейся программе экономии государственных расходов. Кудрин возглавлял рабочую группу, которая сводила предложения всех министерств и ведомств об оптимизации затрат. В результате в апреле появился отчет Минфина о сокращении расходов в 1998 году на 40 млрд рублей. А уже в мае, несмотря на выговор Кудрину, Ельцин подписал указ «О мерах по обеспечению экономии государственных расходов».
Под сокращение попадало все, в том числе здравоохранение и образование. Эти сферы никто не трогал с советских времен. Вообще в госучреждениях расплодились как грибы промежуточные управленческие звенья. Под сокращение попадут 200 000 государственных служащих, говорил Кудрин.
Слова «двести тысяч» произвели эффект разорвавшейся бомбы. Об этом писали не только российские, но и зарубежные газеты.
В те же дни Ельцин давал свою пресс-конференцию. «А вы знаете, что Кудрин предложил сократить двести тысяч учителей и врачей?» — подбежала журналистка к президенту. «Поставим его на место», — успокоил Ельцин. Но эмоции и выговоры не могли остановить ход событий. Спустя несколько месяцев — 17 июля — правительство Кириенко приняло постановление, где остались все предложения кудринской комиссии: и снижение выплат, и реорганизация, и сокращения.
Ты — мне, я — тебе
От бюджета 1998 года нужно было отрезать как минимум 40 млрд рублей. Правда, тогда федеральные власти научились лукавить, опираясь на высокую инфляцию: когда цены растут, доходы бюджета тоже растут. И получается, что параметры по доходной части бюджета как будто выполняются. Бюджетополучатели формально имели обещанное 100%-ное финансирование, хотя в реальных деньгах оно составляло лишь 50% от запланированного.
Так были устроены финансы в России 1990-х: все друг друга обманывали, знали об обмане, и при этом делали вид, что так и надо. «Мы должны создать механизм жесткого планирования», — убеждал всех Кудрин. Тотальный обман не может продолжаться вечно.
Агентства понижали рейтинги России, которые еще совсем недавно шли в рост. Новое правительство Кириенко спешно занялось разработкой программы антикризисных мер. Без принятия такой программы невозможно было получить помощь и поддержку международных финансовых организаций — Всемирного банка и Международного валютного фонда.
В мае появилась надежда: цена на нефть стала робко расти, поднявшись до отметки в 14 долларов за баррель. Но надежды рухнули: июньские 12 долларов за баррель твердо закрепились на все лето.
О девальвации в правительстве не хотели даже разговаривать. Но средств не было. Но Центробанк не мог держать оборону вечно, его резервы таяли, и он отказался от поддержки рубля. Рубль медленно уходил в свободное плавание. В июне за доллар отдавали чуть больше 6 рублей, к августу — уже 8. Но никто не мог даже в страшном сне представить, что через год доллар будет стоить 24,5 рубля.
Решение принято
16 августа 1998 года Кудрин прилетел в Москву из Англии — он досрочно прервал медовый месяц всего через несколько дней — и сразу из аэропорта отправился в Минфин. Было воскресенье, но многие сотрудники были на своих местах. Кудрин пошел к министру Задорнову. Тот был сух и собран.
— Как дела? — Кудрин задал этот привычный вопрос, а потом сообразил, что он неуместен.
— Как дела? — отозвался Задорнов. — Вот сижу, редактирую заявление о дефолте.
— О дефолте? — Кудрин не верил своим ушам. — Мы будем отказываться от своих обязательств?
— Решение уже принято, сейчас еду на окончательное обсуждение.
Готовящееся заявление правительства касалось не только дефолта. В нем предлагалось всем предприятиям сделать паузу по оплате своих валютных обязательств, чтобы уменьшить спрос на валюту. Ее в стране просто не было. О том, что такое возможно, Кудрин читал только в книжках.
Дефолт
Новости посыпались с самого утра 17 августа. Сенсаций хватало на год вперед. В 9:56 появилось первое сообщение о совместном заявлении правительства и Банка России: торги на рынке ГКО-ОФЗ приостанавливались. Не будет впредь и жесткого валютного коридора: правительство и Центробанк считали нецелесообразным его сохранять. С 17 августа вводился 90-дневный мораторий на выплаты по возврату зарубежных кредитов.
Спустя двадцать минут международное рейтинговое агентство Fitch IBCA сообщило, что снизило долгосрочные и краткосрочные рейтинги четырнадцати российских банков ввиду начавшегося в России системного банковского кризиса.
Паника разрасталась. Всего три дня назад, в пятницу, Борис Ельцин говорил, что все в стране хорошо. В тот день он был в Новгороде и заявил: «Девальвации рубля не будет. И это не какая-то фантазия президента».
«Зачем он это говорил, если знал, что все так плохо?» — этим вопросом задавались все. Дни после дефолта напоминали ад. Минфиновцы трудились как муравьи: надо было срочно проводить реструктуризацию старых госбумаг. Нужно было выдать новые бумаги взамен старых. Люди были обозлены на власть. Звучали угрозы. Некоторым работникам Минфина приходили вести от разорившихся бизнесменов: «Что хотите делайте, но деньги надо вернуть. Где вы их возьмете — не знаем, просто имейте в виду — у вас проблемы».
23 августа в отставку был отправлен премьер Кириенко. Потом он скажет, что отставка была платой за реализацию болезненных решений правительства. Финансовый кризис, приведший к дефолту, девальвации, банкротству крупнейших банков, потере сбережений и росту цен, вверг страну в кризис политический.
Как развивались события, какую роль во всем этом сыграли политики и как на самом деле принимались решения, читайте в книге «Система Кудрина».
P.S.: Понравилось? Подписывайтесь на нашу новую рассылку. Раз в две недели будем присылать 10 самых интересных и полезных материалов из блога МИФ.
Обложка поста: rbc.ru
