МИФу 16, а в такой возраст можно и пофилософствовать. Например, на такую тему: зачем писателю книга? Вполне вероятно, что одна из главных причин (пусть даже неосознанная) — желание продлить себя в веках. Каким бы грустным ни казался подтекст этого утверждения — но книги живут дольше своих авторов. По крайней мере в нашем мире:) С другой стороны, пока читается книга, люди помнят и об авторе. И это может продолжаться буквально веками.
Что же влияет на продолжительность жизни книги? Не что, а кто. Мы, читатели. В том числе благодаря тому, что сами становимся творцами их смысла. Каждый опыт прочтения книги неоднозначен и уникален, он во многом зависит от человека, от культурной среды и от эпохи. Обогащая авторский месседж личным контекстом, читатель отправляет книгу на очередной виток ее личной эволюции. И книги становятся классикой.
И это всё Шекспир
Возьмем Шекспира. Одна из особенностей пьес великого драматурга — большое количество умолчаний, пробелов и «слепых зон». Обычный читатель может даже не обратить на них внимания. Но что скажет специалист?
Профессор Оксфордского университета и один из самых известных шекспироведов нашего времени — Эмма Смит — говорит о том, что драмы Шекспира в равной мере сотканы из того, что высказано и что не высказано. В его пьесах нет тех «ключей» к образу, которых мы ожидаем, например, от романа или от фильма. Наше прочтение и трактовка во многом зависят от того, как мы представляем себе героев.
С шекспировскими текстами интересно поиграть в кастинг: мысленно представить в ролях кого-нибудь из современных актеров. Если выбрать на роль Гамлета энергичного Мела Гибсона (как сделал в 1990 году Франко Дзеффирелли), постановка сразу же приобретет специфический колорит. Та же самая пьеса с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли (реж. Линдси Тернер, 2015) будет выглядеть совершенно иначе.
То, что мы ничего не знаем о внешности персонажей, лишь отдельный пример отсутствия авторского комментария в пьесе. Никакой «закадровый голос» не дополняет прямую речь персонажей. Сценические указания очень редки и почти нигде не поясняют, как именно совершается действие. Передает ли Ричард II в четвертом акте одноименной пьесы свою корону, скипетр и державу Болингброку с печальным выражением лица? Или злорадным? Или безумным? Да и вообще выпускает ли он из рук символы власти? Жесты, движения и позы действующих лиц нигде не прописаны.
Конструкция шекспировских пьес скорее предполагает, чем утверждает; драматург чаще показывает, чем рассказывает; большинство образов и поступков поддается различному прочтению. Неясность — отличительная и определяющая черта шекспировского текста. Он живет за счет своей неоднозначности, обретая непредсказуемые новые формы. Мы всякий раз творим Шекспира заново. Его произведения захватывают нас именно своей неполнотой: чтобы обрести смысл, им нужны мы, дети пестрого, многообразного и лоскутного постшекспировского мира.
Активное действие
Читать Шекспира — не пассивная форма досуга, а активное действие. Совершать его — значит задавать вопросы, ставить под сомнение прописные истины, ниспровергать авторитеты, заглядывать дальше концовки.
Его тексты в первую очередь ставят вопросы, а не дают ответы. Вот почему они остаются вечно острыми и провокационными, вот почему мы сами становимся творцами их смысла и почему они так настоятельно требуют нашего внимания.
Великого Шекспира создают наши интерпретации. Его творения живут за счет нашей готовности наделить их смыслом.
Подготовлено по книге «И все это Шекспир».
