Чтобы уберечь родную землю от врагов, княжна Мстислава должна выйти замуж. Вот только ходят слухи, что ее жених — оборотень. К тому же девушка влюблена в другого, а Сновид уже запланировал побег… Дорога, лес, знакомство с чужаком — что ждет своевольную красавицу?
Бумажная книга Электронная книга
Колыбельная
Песня была медленной и тихой. Тягучий мрак наползал со всех сторон, поглощая и сгорбленную тень клюющей носом няньки, и саму Мстишу, и стены горницы, ставшие враз незнакомыми и чужими, и только зыбкий огонек лучины упрямо горел, словно путеводная звезда в черноте степной ночи. Упавший нагар рассерженно зашипел в ушате под светцом, и девушка вздрогнула и принялась яростно потирать глаза. Еще немного, и она, чего доброго, и вправду провалится в сон.
Не скребутся паучки —
Все по норкам спать легли.
Не летают гули —
Все давно уснули.
Только серенький волчок
Ходит ночью у ворот,
Хочет Мстишеньку забрать,
Мы не будем отдавать.
Стояна замолчала и рассеянно поправила сбившийся платок. Пошамкав губами и привычным движением огладив плечи княжны, она, подперев костлявой рукой дряблую щеку, подобрала нить колыбельной:
Под горой под седой
Волк ночует молодой.
А мы волка-то убьем,
Мстише шубоньку сошьем.
Из остаточков
Сошьем шапочку.
Из обрезочков —
Да нарукавнички.
Будет Мстиша ходить,
Будет шубку носить,
Головою качать,
Жениха привечать.
Девушка замерла под теплым одеялом. Если бы ей нынче кровь из носу не нужно было поскорее усыпить няньку, она бы ей закатила! И поет-то словно маленькой, и будто нарочно заладила, старая, про волков да женихов!
Мстиша сжала зубы, с трудом подавляя приступ гнева. Обычно она не заботилась о том, чтобы обуздывать свои чувства, поэтому молча сдержать негодование стоило ей усилий. От нетерпения у Мстиславы чесались руки. Сновид уже наверняка ждал, а нянька все никак не желала угомоняться. Мстиша могла приказать ей замолчать, но тогда старуха обидится и полночи будет ворочаться, поэтому она сомкнула губы под натянутым до самого носа мехом и усердно притворялась спящей.
— Мстишенька? — шепотом позвала Стояна, чуть наклоняясь к притихшей воспитаннице. — Почиваешь, дитятко? — проворковала она и осторожно провела рукой по русым волосам княжны.
От теплой заскорузлой ладони пахло уютом и детством, и Мстиша ощутила укол непрошеного, неудобного чувства.
— Охохонюшки, — еле слышно прокряхтела старуха и тяжело вздохнула.
Кажется, прошла целая вечность, пока няня, шаркая и потирая поясницу, добралась до постели и улеглась, не переставая горестно бормотать что-то себе под нос. И лишь когда вздохи окончательно стихли, сменившись размеренным присвистом, Мстислава облегченно скинула начавшее душить одеяло и бесшумно соскользнула на пол. Лучина к этому времени уже перегорела, но глаза девушки привыкли к темноте. Она шикнула, и из черноты к ней метнулась Векша, давно державшая наготове одежду. Проворно облачив хозяйку в мрачные, неприглядные верхницу и убрус, в которых та побрезговала бы показаться при свете дня, чернавка проводила ее до двери.
Отослав служанку сторожить в ложнице, Мстислава пошла дальше одна. Ей было не впервой пробираться к заднему выходу через людскую половину, но нынче она не могла унять тревоги. В каждом углу ей мерещились желтые злые огоньки хищных глаз, в тоскливом гудении ветра, гуляющего по печной трубе, — волчий вой. Должно быть, нянька нагнала на нее страху своими глупыми песнями. Княжна поежилась и заставила себя подумать о Сновиде. Сердце тут же застучало сильнее, и уже не от испуга. Она принялась безжалостно щипать себя за щеки, не подозревая, что от переживаний и скорого шага и без того разрумянилась.
Благополучно миновав все закоулки, Мстиша вышла в ночной двор, прокралась через конюшню, юркнула в узкий лаз между амбаром и скотником и выпорхнула в старый яблоневый сад. Легкие кожаные черевики отсырели от росы и предательски поскрипывали в мокрой траве. Юноша, беспокойно ходивший взад-вперед под сенью скрюченных черных ветвей, резко остановился и напряженно вгляделся в ночь.
— Ладушка мой, — не сдержала Мстислава одновременно радостного и жалобного стона, бросаясь в распахнутые объятия.
Молодой боярин был с головы до пят укутан в длинный серый плащ, и слабый свет ветхого месяца выхватывал из мрака лишь его бледное лицо. Сновид облегченно выдохнул и крепко прижал девушку к себе. Некоторое время они стояли молча, словно подпитываясь друг от друга теплом и надеждой. Наконец Сновид осторожно отодвинул от себя Мстиславу и вопрошающе заглянул ей в глаза.
Она ждала и страшилась этого мига.
Светлые, цвета небеленого льна пряди кое-где выбивались из-под глубокого куколя. Широкие и вразлад с волосами темные брови тревожно изогнулись. Мстиша невольно залюбовалась.
— Ну? — не выдержал Сновид. — Поговорила?
Она опустила очи и с досадой закусила губу. Ей не хотелось даже вспоминать беседу с отцом, не то что пересказывать ее.
— Поговорила, — понуро ответила она, понимая, что не отвертеться.
— Что ж батюшка? — теряя терпение, спросил юноша.
Мстислава чуть отступила, выскальзывая из рук Сновида, и ответила, не поднимая взора:
— Сказал, что не о том радею. Что не помню своего долга ни перед родом, ни перед княжеством, раз о таком смею просить.
Сновид стиснул зубы.
— Значит, Предславе позволил по сердцу замуж идти, а тебя долгом корит, — рассерженной скороговоркой выплюнул он.
— Так то когда было, — резко возразила княжна и тут же потупила глаза.
— А что ж он про меня молвил? — горько усмехнулся Сновид.
Мстислава бросила на него быстрый взгляд и вспыхнула.
— Молвил, что нечего было на просватанных невест заглядываться, — зло проговорила она, и было непонятно, сердилась ли она на отца или на своего возлюбленного.
— Просватанных? — вскипел Сновид, раздраженно сжимая руку в кулак и, забыв об осторожности, повышая голос. — Только суженый твой то встать не в силах от немочи, то совсем помирать собирается, а то снова промеж живых оказывается! Чего ради блюсти старые клятвы?
Мстислава поджала губы и сложила руки крест-накрест. Не такой она представляла себе долгожданную встречу с милым. И без него знала, что в угоду отцовой воле как бесправная рабыня отдается нежеланному чужаку. Но Сновид заметил и поспешил обнять ее.
— Ничего. Ничего. — Он погладил ее по голове. — Мы и не надеялись на княжескую милость, так ведь?
Мстислава лишь судорожно вздохнула вместо ответа.
— Значит, будем держаться своего пути, — твердо проговорил Сновид, крепче сжимая девушку и бездумно пробегая длинными пальцами по ее волосам. — Не хотят по-хорошему, знать, будет по-нашему. Все ли помнишь, как условились?
Он чуть отстранил Мстишу, вытянув руки, и серьезно посмотрел ей в глаза.
Она лишь испуганно хлопнула длинными ресницами и кивнула. Теперь их замысел казался безумием.
— Вот и добро. Как обоз поедет, мне пошлют знак. — Голос юноши был полон угрозы и решимости. — Я тебя ему не отдам.
Сновид сунул руку за пазуху и вытащил тускло поблескивающую в лунном свете нитку бус. Он раскрыл замочек, нагнулся к Мстише и, едва задевая тонкий пушок на ее шее, застегнул ожерелье. Холодная пронизь с приятной тяжестью опустилась на ключицы.
— Хоть эти камешки и в подметки не годятся бирюзе твоих очей, радость моя, носи и меня вспоминай, — мягко улыбнулся боярин.
Они вновь обнялись и стояли так некоторое время. Мстислава с упоением вдыхала родной запах, но вскоре почувствовала, как тяжелеют веки. С трудом подавив подступивший зевок, она подумала о мягкой перине, ждавшей в ложнице. Где-то в глубине двора раздался хриплый крик кочета, и княжна будто очнулась.
— Пора мне, Сновидушка, — извиняясь, проговорила она и высвободилась из объятий.
Юноша резко нагнулся к ней, вырывая последний, прощальный поцелуй, но Мстиша отстранила его.
— Иди, — велела она, сбрасывая руки боярина со своих запястий.
Приближался рассвет. Не хватало еще Сновиду разглядеть на ней Векшины одежки.
— Погоди. — Он резко взял ее за плечи. — Обещалась ты мне зарок дать, или позабыла?
Мстиша свела вместе пушистые брови, еле перебарывая затеплившийся в сердце гнев. Выполнять данное когда-то по глупости обещание совсем не хотелось, но Сновид пристально смотрел, и Мстислава чувствовала, что он проверяет ее. Как она сдержит слово нынче, так поведется и впредь.
Княжна сдула со лба выбившуюся прядь и решительно выпростала из разукрашенного чехольчика, привешенного к поясу, маленький нож. Глядя в возбужденные ее смелостью глаза боярина, Мстислава перекинула волосы на грудь и, не отрывая взора от Сновида, полоснула. Точеное лезвие, по которому извивались причудливые булатные змейки, — подарок отца, купленный на восточном торгу, — глядело хищно и остро, но даже ему не под силу было так просто справиться с толстенной косой. Мстише пришлось потрудиться, прежде чем в руке остался пучок волос, увитый зеленой шелковой лентой.
Она без слов протянула Сновиду его добычу.
Ничем не гордилась Мстислава так, как долгой косой — пышной, густой, меняющей свой цвет, словно поле спелой пшеницы, волнующееся на ветру. Ни одна из ее сестер не могла похвалиться подобным богатством, даже красавица Предслава. Ни разу в жизни дотоле княжне не приходилось подстригать свои волосы. Она скорее бы пролила собственную кровь, нежели рассталась хотя бы с одной золотой прядью, и Сновид знал, сколь велика была эта жертва, и оценил ее по достоинству. Он с благоговением принял подношение, прикоснувшись к нему губами, прежде чем спрятать за пазуху в заготовленном платке.
— Запомни: коли что стрясется, ленту эту повяжу на верею в воротах — будет тебе знамением. — Боярин вздохнул. — Прощай, душа моя, — прошептал он, сжимая ее маленькую ладошку в горячих тисках. — Близится день, когда я назову тебя своей.
***
Отрывок из фэнтези «Чуж чуженин»
Где купить:
