2084 год. Исправительная колония «Мункейдж». Это не просто тюрьма на Луне, а симуляция нового общества, где у людей отнимают выбор, любовь и право быть собой.
Бумажная книга Электронная книга
Добро пожаловать в «Мункейдж»
Он открывает глаза и видит перед собой только мрак.
— Проснулся?
— Снимите… Снимите это!
— Закрой пасть, будь добр.
— Снимите мешок!
Знакомый звук. Треск электричества, сопровождаемый коротким сигналом. В последнее время частенько приходилось его слышать. Как правило, после этого по всему телу разбегалась боль, а в месте соприкосновения с кожей чувствовалось адское жжение.
— Нет, нет, нет, молчу! Не надо!
Электричество доходит до кончиков пальцев, до каждого волоса на голове. Он кричит, потому что не может не кричать.
— Отвечай коротко. Мы уже сегодня наслушались. Понял?
— Не надо, не надо… — хрипит он, тяжело дыша. — Понял, понял.
— Имя?
— Дэниел Стоун. — Голос дрожит.
— Откуда ты?
— Чикаго. Малая Америка.
— Возраст?
— В зависимости от даты.
— Умничаешь… Сейчас мы простимулируем работу твоего мозга.
— Я не знаю, какой сейчас день! Не знаю, сколько прошло… Мне должно было исполниться двадцать в ноябре! — Услышав стук, он дергается. За спиной дребезжит металл: запястья скованы кольцами, от которых тянутся к стене цепи. Он слышит скрип двери и приближающиеся шаги.
— Это удовлетворительный ответ. Я продолжу. Как голова?
— Новый голос, вероятно только что вошедшего человека.
— Что?
— Болит голова? Проблемы с памятью? — Вопросы звучат заученно. Очевидно, это врач.
— Болит. И я не чувствую рук.
— Эффект временный. Стандартный. Тело скоро придет в норму. Что ты помнишь последнее до ареста?
— Я помню… камеру, свою, временную. Другую.
— Откуда ты знаешь, что ты не в своей камере?
— Другое эхо. И тут холоднее.
— Поздравляю, док. У этого есть мозги, — усмехается первый говорящий.
Стоун по крупицам собирает все, что помнит, и понимает: что-то не так. С ним. С головой. Будто он прошел какую-то процедуру. Нет, все еще проходит. Перед глазами вспыхивают обрывки воспоминаний и пропадают, мгновенно сменяясь другими. Улыбка матери, первый поцелуй, отчисление из университета — поезд памяти со скоростью света проносится по его жизни.
— Что со мной? Что вы сделали? Я не…
— Последствия транспортировки. Капсульный эффект. Ты же умник. Знаешь о таком?
— Да… Но он же… Он же возможен только в космосе.
— Молодец. И главный вопрос: ты в курсе, где находишься?
— Нет. Это… тюрьма?
— Это «Мункейдж». Добро пожаловать на спутник, заключенный номер триста три Дэниел Стоун.
Еще один удар. И все, что было когда-либо значимым, теряет смысл. Разум будто влетает на полной скорости во что-то несокрушимое, разбивается на тысячи осколков и плывет в бесконечной космической невесомости.
***
Движение — первое, что ощущает Стоун. Его будит легкое покачивание. Перед глазами — металлическое покрытие и собственные колени. Подняв голову, он видит прутья. Лоб зафиксирован металлическим же кольцом: максимум пол-оборота в обе стороны, но вниз посмотреть можно, и то, что внизу, — конструкция еще из нескольких колец, удерживающая его тело, — заставляет запаниковать. Он пробует дернуть ногой, но тщетно. Руки тоже зафиксированы сзади, у поясницы, а от той что-то не поддающееся воздействию тянется к прутьям. К прутьям клетки, на которую накинута черная ткань, закрывающая обзор.
Он будто диковинный зверь, которого вот-вот выставят на потеху публике. Когда движение остановится. В ушах не смолкает гул — из-за ударов электродубинкой. Больше всего болят кисти, наверняка уже разодранные до крови. Стоун, собравшись с силами, пытается выпрямить спину, но клетка резко тормозит — и он падает на одно колено. Он бы рад безвольно распластаться, но цепи, натягиваясь, не дают этого сделать. Адская боль пронизывает и голову, и кисти. Стоун корчится. Нужно скорее подняться на ноги — может, станет чуть легче.
Длинные волосы липнут к лицу. Он слышит тяжелый вздох где-то впереди и стон сзади. Раздается стук по прутьям и быстро приближается, останавливается у его клетки. Из-под ткани к нему заглядывает кончик электродубинки.
— Внимание, заключенные! — Знакомый голос. Кажется, он слышал его совсем недавно. Затем высокий звук и яростное шипение электрических разрядов.
Стоун испуганно дергается вбок.
— Спокойно, триста третий, — властно одергивают его. — Через мгновение вы окажетесь в своем новом доме. Это важный момент — знакомство. Вы знаете, что первое впечатление имеет большое значение, поэтому предлагаю вам встать на ноги, привести себя в порядок и с улыбками на лицах поприветствовать свою новую семью!
Шаги отдаляются. Стоун, превозмогая боль, выпрямляется. Кем бы ни был этот человек, лучше его послушаться. Всякое с ним случалось, но в такое дерьмо он еще не попадал. В такой ситуации хватаешься за любую спасительную нить, и сейчас это совет мужчины с дубинкой.
— Внимание: открыть ворота в Сектор один! — Скрежет металла, сопровождаемый сигналом, заполняет помещение и затем резко прекращается.
— Конвой, пошел! — незнакомый голос сзади.
Опять тряска, опять движение во мраке. Но под ноги, туда, куда не дотягивается черная ткань, со всех сторон пробиваются песчинки яркого света. Стоун испуганно оглядывается, забыв про фиксатор головы. Корчится, когда затылок будто протыкает тысяча игл.
— «Мункейдж»! — эхом разносится крик. Помещение явно большое. — Поприветствуйте новичков! А вы запоминайте свои идентификационные номера! Триста один!
Человек с дубинкой стоит немного впереди Стоуна.
— Триста два!
Он уже рядом.
— Триста три!
Мужчина срывает ткань. Яркий свет заливает все, будто сотни лучей устремляются только на Стоуна. Поморщившись, он опускает голову.
— Триста четыре!
Опять боль в шее. Что-то не так.
— Триста пять!
Он ошеломленно открывает глаза, пытаясь осознать, что же увидел.
— Триста шесть!
Сквозь огни всего на мгновение перед ним оживает картинка — осознание страшной реальности, осознание того, где он находится и как далеко он от дома.
— Триста семь!
Возможно ли это? Или это сон? Если и сон, то боль точно проникла из реальности. Нет. Увиденное не может быть правдой.
— Триста восемь!
Собравшись с мыслями, он опять поднимает взгляд, насколько позволяет крепление, — и убеждается, что не ошибся. Земля. Так далеко и так близко. Стало быть, он на Луне.
— Триста девять!
Еще секунд десять Стоун смотрит в небо, которого нет. От Земли их отделяет прозрачный купол и несколько сотен тысяч километров безжизненного космоса. С надеждой на свободу он теряет и интерес к родной планете. Он опускает взгляд, все еще не готовый поверить в кошмар. Транспортировка… Капсульный эффект… Второй волной накатывает осознание: он не просто в большом, а в огромном помещении… В ангаре размером со стадион. Наверху прозрачный потолок высотой метров пятьдесят, внизу металлический пол, состоящий из квадратной плитки. А вокруг люди. Сотни парней в синей униформе и девушек в оранжевой, замерев, наблюдают за происходящим.
Стоун еще некоторое время привыкает к яркому свету десятков прожекторов. Действительно — будто стадион. Он видит перед собой спину другого новичка, а перед ним — еще одного, и наверняка сзади еще несколько.
«Триста девятый — последний. Нас девять», — отмечает Стоун.
Клетки стоят почти впритык к забору, разделяющему помещение ровно по центру. Все девять клеток в связке, будто вагоны поезда. Шепот заключенных понемногу стихает, пока в конце концов не замолкает совсем.
— Господа отбросы Земли! Приветствую вас на Луне, а точнее — в специальной колонии для особо опасных преступников, ну или молодых подонков разных мастей, разозливших обитателей Земли настолько, что они буквально избавили планету от вас. Поздравляю, теперь ваш дом — «Мункейдж»! — начинает экскурсию человек с дубинкой. Высокий, с вытянутым лицом, темными волосами средней длины, зализанными назад и тянущимися из-под военного картуза; черные, слегка выпученные глаза бегают по всему помещению. — Меня зовут Оливер Браун! Начальник колонии Оливер Браун! — Его голос разносится через динамики по всему «Мункейджу». — Как вы можете заметить, колония разделена на две равные части этим металлическим забором.
Стоун через силу, насколько может, поворачивает голову вправо.
— Парни на этой стороне, дамы — на той. Ой, простите мне мою невнимательность, — театрально извиняется мистер Браун и дает команду охранникам. Те, просовывая руки в клетки, переключают механизмы на затылках заключенных.
Голова просто падает, а с ней Земля будто обрушивается на свой спутник. Стоун снова на полу, охваченный болью; пытается подняться, но бедра онемели, тело не готово выполнять команды. Он и не знал, что шея может так болеть. Собравшись с силами, он все же поднимается. Вначале на колени, затем, схватившись за прутья, — на ноги. Слышится легкий звон цепей. Ноги дрожат.
— Продолжим. Итак, по правую руку от вас Сектор два. Стоун снова поворачивается направо и за прутьями собственной клетки видит забор. Усилием направив взгляд выше, определяет высоту — пять метров. Дальше — территория девушек, в конце которой располагаются тюремные камеры. Пять этажей вдоль стен. Стоун оборачивается в конец своего сектора. У парней все точно так же: пять этажей камер от одного угла до другого. Девушки, которых заметно меньше, ходят свободно, а парни выстроены в шеренгу.
Продолжение в книге «Луна 84. В клетке».
Заказать:
