Безумные праздники: 8 цитат от владелицы уютной книжной лавки

Нам хочется снега. И много снега, желательно без ветра, и чтобы валился прямо с неба, не засыпая вращающиеся стойки с книгами в обложках, стоящие перед витринами нашего магазина. Главное — никакого ледяного дождя, иначе улицы станут скользкими и старики не осмелятся выйти из дома и не придут покупать книги. Поэтому, пожалуйста, снег. Густыми хлопьями, чтобы все выглядывали из окон и улыбались, а с их губ срывалась «Jingle Bells». И всем хотелось поскорей купить толстые романы и красивые иллюстрированные книги.

Предрождественская неделя, пятница. Еще два дня, — и все закончится. Важный день. Сегодня через прилавок пройдут сотни книг, перескажутся сотни историй, завернутся в новогоднюю бумагу десятки книг. График расписан по минутам, всю смену мы работаем вшестером, каждому час на обед, а в остальном: работай без остановки, говори без остановки, бегай без остановки. Иногда в магазине одновременно находятся двадцать покупателей, и никто из команды ни на минуту не остается без дела, даже посещение туалета приходится согласовывать. Нельзя просто так взять и пойти в уборную, не предупредив остальных.

Подарочная бумага — это важно. И чем ближе к 24 декабря, тем важнее она становится. Иногда создается ощущение, что упаковка чуть ли не ценнее содержимого. В какой-то момент в ноябре мы вспоминаем: нужно заказать рождественскую бумагу. Мы с Анной досконально просматриваем онлайн-каталоги: как же называется компания, у которой мы каждый год делаем заказ и которая нарезает для нас огромные рулоны нужного размера? Из года в год это дается нам нелегко: какой цвет? Какой узор? Разная бумага для детей и взрослых или одна, подходящая для всех возрастов? Когда речь заходит об упаковочной бумаге, мнений столько же, сколько и коллег. «Я бы хотела с блестками!» — который год пытается продвинуть свою идею Ева, потому что любит бумагу с блестящими единорогами. Коллеге, играющей в дэт-метал-группе, скорее всего, хотелось бы с черепами, а если позволить выбирать нашей дочери, то наверняка получится что-то с котятами. Оливер не хочет ничего пестрого, для него и речи не может идти о любых других цветах, кроме темно-зеленого и красного, разноцветное вызывает у него неприязнь. Санта-Клаусы и северные олени под полным запретом, потому что австриец не поймет шутки, если вы захотите отнять у него святого младенца Иисуса. Фольгированная упаковка тоже не подходит, на это ни за что не согласятся наши сотрудники — борцы за охрану окружающей среды. По крайней мере, мы все сходимся в одном: никакого разделения по полам. Ни за что.

Если не работает интернет, значит, не работает ничего. Нельзя сделать заказ, но и нельзя проверить, пришли ли книги, точнее, выяснить, почему не пришли, если их нет в ящике для сбора заказов. И пополнить ящик нельзя, потому что без интернета невозможно принять новый товар. Взимать оплату тоже нельзя, точнее, в кассу можно класть деньги и брать их оттуда, но нельзя сканировать штрих-коды, нельзя расплачиваться дебетовыми или кредитными картами. Раз в несколько лет в рождественский аврал происходит именно это: пропадает интернет.

Некоторым из тысяч людей, прочитавших мою книгу о том, как я открывала книжный, вероятно, запомнились переполненные драмой рождественские главы, и они стали предлагать нам свою помощь. В подсобке теперь непрерывно растет гора печенья и шоколадок, которые приносят постоянные покупатели, чтобы мы могли «заесть стресс». Это классно, безумно приятно и очень кстати. Но еще лучше, когда нам приносят «настоящую» еду. Мои сирийские друзья угощают нас маклюбой и шейх аль-махши, а одна пожилая женщина после похода по магазинам ставит на наш прилавок большой бумажный пакет. «Я подумала, что вам нужно подкрепиться нормальной пищей!» Внутри — целый жареный цыпленок из мясной лавки в десяти домах от нас, только что с гриля и еще не успел остыть, и картофельный салат. Мы даже не утруждаем себя тем, чтобы взять тарелки и столовые приборы. Курицу можно разорвать руками в подсобке, а картофельный салат съесть чайными ложками.

У книг, которые легко пересказать, больше шансов, что их купят. Кроме того, маленький размер магазина — большой плюс: всегда кажется, что здесь много народу. Поэтому, когда я пересказываю какой-либо сюжет, одновременно слушают несколько человек. И поскольку хорошо известно, что ничто не привлекает так, как дефицит, я часто беру книгу в руки и делаю вид, будто это последний экземпляр. Когда он попадает в стопку покупателя, не проходит и минуты, как кто-то уже спрашивает: «А у вас еще есть? Я тоже хочу такую».

Как бы странно это ни звучало, но мы любим покупателей, которые точно знают, что им нужно, хотя понятия не имеют, как это называется. «Послушайте, по телевизору показывали одну книгу. Какого-то доктора. В зеленой обложке»… «Нет, я не знаю названия»… «Нет, я не помню, по какому каналу показывали. Но это новая книга, она ведь должна у вас быть?» Нужно всего лишь задавать правильные вопросы, и тогда можно вытащить из покупателя больше информации, и, к счастью, в интернете хватает разных поисковиков.

Мы всё найдем и обожаем такие задачи: решив их, можно впечатлить покупателей. В конце концов, продавать книги с витрины может каждый. Само собой, мы выясним, какого врача показывали по телевизору, одна коллега даже догадается, что под «сборщицей яблок» имеется в виду «Воровка фруктов», написанная Петером Хандке. И даже когда нашего друга и соседа, писателя Радека Кнаппа, вдруг назовут Радемундом Кнаусом, мы не дадим ввести себя в заблуждение.

Поскольку я не умею считать и не разбираюсь в цифрах, муж объясняет мне на простом языке:

— Первые одиннадцать месяцев все, что мы зарабатываем, идет на покрытие расходов: аренду, коммунальные счета, транспорт, страховку, кредиты, зарплаты сотрудников. Декабрьский доход — наша собственная зарплата за целый год.

— Но ведь мы каждый месяц берем что-то на жизнь.

— Да, нам приходится это делать. Но именно в декабре становится ясно, заработали ли мы это на самом деле.