Семья в калейдоскопе истории. Личный опыт генеалогии

Госпожа Метафора

Так случилось, что я «заболела» генеалогией. Последние лет семь генеалогические исследования забирают все мое свободное время. В поисках совета и помощи я открыла целый мир людей, увлеченных поисками своих корней, восстановлением родовых связей и реконструкцией генеалогического древа. Не хочу называть генеалогические искания новой модой. Скорее, это важная для человека попытка культурной самоидентификации через обращение к родовым истокам.

Что до моих личных причин вдруг проснувшейся страсти, то довольно долго я считала генеалогические исследования чем-то близким к детективному поиску — эдакий спортивный интерес, своеобразная «охота» за предками, «игра в прятки», только не в пространстве, а во времени. И лишь недавно меня осенило, что у этого увлечения есть более глубокие психологические причины: оно стало отдушиной после моего переезда и ухода родителей и компенсировало чувство потери корней. Это мой способ «заземления», обретения смысла в ускользающем бытии. Допускаю, что он может сработать и для кого-то еще, потому делюсь здесь своими поисками — и своими находками.


Елена Тонкова, выпускница курса «Текст как инструмент»

Как я стала детективом. Начало расследования

Мое первое генеалогическое открытие вышло почти случайным: я прочитала об онлайн-базах репрессированных и решила поискать там имя прадеда, сгинувшего в Магадане. Его я не нашла, зато нашла имя другого своего прадеда — и была шокирована, узнав, что он расстрелян в 1937-м. К величайшему сожалению, расспросить родителей я уже не могла, но какие-то рассказы мамы и бабушек помнила — было, от чего оттолкнуться.

Семья моего прапрадеда В. Я. Муратова, д. Починок Ивановской обл., 1923 г. Фото из семейного архива; с него начался мой «родословный» альбом

С самого начала наметилось два направления поисков. Первое — вглубь истории — собственно генеалогическое, связанное с восстановлением утраченных имен моих прапра-… И второе — можно сказать, «вширь» — событийное наполнение семейной истории, прояснение фактов биографии моих предков. Оба направления требовали работы с документами, хранящимися в архивах. С каждым годом такие поиски становятся всё проще: много документов оцифровано, архивы выкладывают отсканированные копии в электронные читальные залы, в которых можно работать удаленно.

Полученная из архива скан-копия первой страницы ревизской сказки за 1782 год по селу Васильевскому, вотчине графа Петра Борисовича Шереметьева.

Я начинала с работы в областных архивах (Владимирском, Ивановском и Костромском). Однако не ими одними жив генеалог; много полезных и интересных документов также хранится в архивах ведомственных и муниципальных. Это и архивы ФСБ (в случае репрессированных предков — расстрелянных, сосланных, попавших в лагерь, в том числе и в фильтрационный после плена), и партархивы (к примеру, РГАСПИ), и муниципальные архивы, в которых обнаруживаются очень занимательные документы.

Схема: Мои прямые предки и потомки. Древо составлено с помощью программы «Древо жизни»

Не последнее дело в исследованиях истории семьи — поездки на родину предков. Они, может, не так много дадут в рациональном плане, но гарантированно подпитают эмоционально. Я отправилась в Ивановскую область — и эта поездка меня вдохновила. И пусть я не увидела домов, в которых жили прадеды, — их уж нет, но я видела храмы, в которых их крестили, венчали, отпевали; я видела улицы, на которых проходила их жизнь, видела другие, уже новые, дома с резными наличниками.

Церковь в селе Спас-Шелутино, к приходу которой относились селения моих предков

Самостоятельным направлением исследований может стать поиск неизвестных ранее родственников и восстановление оборванных когда-то семейных связей. У меня такие поиски оказались поистине детективными (через дальних родственников и социальные сети), но в результате я нашла немало людей, с которыми делю значительный процент генов и общей родовой истории. Кто-то не ответил на мои рассказы и предложения о восстановлении контактов, а кто-то принял это предложение весьма радушно.

Дом моего прадеда Василия Михайловича Сорокина в селе Соймицы Ивановской области, ок. 1930-1931 г. Фото из семейного архива

Конечно, не всё в исследованиях идет гладко. Нет-нет, да и возникнет ощущение тупика: вот, вроде, все «ниточки» проверила — а что-то не стыкуется. Что делать? И тут на помощь приходит коллективный разум. Спасибо людям, увлеченным генеалогией: они всегда отзовутся, стоит только попросить. Искать совета и помощи можно в разных специализированных сообществах (среди сетевых это, к примеру, «Генеалогия и семейная история» или тг-каналы, привязанные к сайту «Фамилио») и, конечно, на форумах, пальму первенства среди которых держит форум ВГД — Всероссийского генеалогического древа. Не стоит упускать из виду и краеведческие группы: в них всегда есть знающие люди, которые только рады поделиться своими знаниями; и групп таких в соцсетях немало. Можно найти их и «вживую» — для этого можно обратиться в отделы краеведения местных библиотек. Самостоятельной задачей будет организация хранения найденного материала. Но это отдельный большой разговор.

Кто они — мои предки? Семейные легенды и открытия

Генеалогические поиски лучше начинать с опроса родственников. Важно расспрашивать подробно и с максимальным охватом, включая в круг собеседников всех, кто имеет отношение к семье. При этом необходимо держать в уме идею ненадежности человеческой памяти, которая часто искажает события, то упуская существенные детали, то добавляя к реальности никогда не случавшееся, то приписывая одним людям и событиям свойства других людей и событий. Так, и история семьи разными людьми будет вспоминаться по-разному и в конечном итоге окажется полна родовых легенд.

Все, что рассказывают родственники, лучше записывать, чтобы ничего не упустить из повествования. И, конечно, все рассказанное надо перепроверять и «делить надвое». Как проверять? Во-первых, сопоставлять рассказы разных людей, выделяя в них ключевые совпадения и сомнительно звучащие места. Во-вторых и в самых главных, искать подтверждающие записи и документы — как в архивах, так и у родственников, которые порой и сами не знают, какие генеалогические богатства пылятся у них под видом ненужного хлама.

Моя прабабушка Татьяна Ивановна Малышева со своими родителями, ок.1900 года

История моей семьи не исключение. Наша главная семейная легенда гласила, что папин отец — выходец из мелкопоместного дворянства — приехал в маленький фабричный городок Ивановской области из блокадного Ленинграда в эвакуацию. Легенду это охотно рассказывали мне и сами жители этого фабричного городка, знавшие моего деда. Держалась она на том, что дед мой был талантливым музыкантом и художником-самоучкой, имел благородный вид; дома у них было принято пользоваться ножом и вилкой, а также имелось столовое серебро…

Семья моего прадеда Леонтия Селиверстовича Тонкова. Ок.1936 г.

Реальность: предки моего деда несколько веков жили в одной и той же деревне Владимирской губернии и были крепостными крестьянами, только в конце 19 века перебравшись в тот самый фабричный городок и «переквалифицировавшись» в рабочих.

Еще одна легенда прекрасна в своей наивности. Согласно ей, моя мама — старший ребенок в семье — была немецкой девочкой, которую мой дед в первые послевоенные годы тайно привез из Германии и вместе со своей новоиспеченной женой, моей бабушкой, удочерил.

Крайний слева — мой дед Алексей Александрович Корягин в Германии после окончания Второй мировой войны

Реальность: мама была биологическим ребенком своих родителей, родство — что вполне ожидаемо — подтвердил генетический тест.

Другая легенда упоминала революционера Михаила Фрунзе, одним из партийных псевдонимов которого был «Иван Яковлевич Корягин», и будто бы Фрунзе был близко знаком с семьей моего прапрадеда, носившего фамилию Корягин, и прятался в его доме.

Реальность: в роду Корягиных действительно был революционер, который, вероятно, и прятал у себя Фрунзе. Об этом случае был напечатан рассказ в одной из районных газет. Вообще, местные газеты могут оказаться неожиданным подспорьем в наших поисках. Все же они пишут для своей — локальной — аудитории и о своих же людях.

А сколько есть невероятных легенд в семье моего мужа! Но за их проверку мы еще не брались.

Еще я обнаружила некоторые родовые склонности, определявшие семейные занятия на протяжении поколений. Так, двоюродный брат моего отца, которого мне посчастливилось отыскать несколько лет назад, рассказывал в письме о папином отце и дяде, и папин отец оказался большим шутником (он всегда всех разыгрывал) и талантливым художником-самоучкой (у меня теперь есть даже фото его этюда!). Он выступал в народном театре и играл на аккордеоне. Мой папа тоже был не прочь пошутить, имел прекрасный музыкальный слух и талант к рисованию, став профессиональным художником, а позже — иконописцем.

Этюд моего деда Сергея Леонтьевича Тонкова

А все женщины в нашей семье прекрасно шьют, вяжут, любят рукоделие. Оказалось, что как минимум одна семейная линия занималась швейным делом, предки были скорняками — так указано в переписных листах Первой всеобщей переписи 1897 года.

Секреты в семейном шкафу. Такие близкие чужие тайны

Легенды часто не проходят проверку реальностью — рушатся, рассыпаются; события — не стыкуются. Но при этом из небытия вдруг возникают истории совершенно неожиданные, удивляющие, восхищающие — или приводящие в недоумение, расстраивающие и обескураживающие.

Надо быть готовым столкнуться с человеческими драмами, трагедиями, с трудным выбором, а то и с явлениями, выпадающими за пределы классической дихотомии добра и зла или явно выдающими «не тот» выбор. Надо быть готовым к эмоционально нелегкой работе.

Один мой прадед, по рассказам мамы, был сослан в Магадан, и причиной тому была… любовница, которой он отдал колхозную подводу, чтобы та из-за угрозы раскулачивания добро свое вывезла. История эта подтвердилась: в протоколах заседаний сельсовета и правления колхоза, председателем которого был мой прадед, нашлись все детали дела и предшествующие аресту прадеда события.

Фрагмент протокола № 26 заседания правления колхоза «Красный льновод», на котором обсуждалось «вычищение» из колхоза бывшего председателя этого колхоза и моего прадеда Василия Михайловича Сорокина

А еще я обратила внимание, что некоторые родственники практически не общались между собой и мало друг о друге знали. Меня долго мучил вопрос: что стояло за их скрытностью и стремлением избегать общение. Ответ оказался прост — как бывает проста банальность зла: они были детьми врагов народа и, чтобы не подставлять свои семьи, своих близких, свои карьеры, вынуждены были шифроваться, меняя отчества, а то и фамилии, вынуждены были держаться друг от друга подальше.

В процессе поисков можно откопать и нелицеприятные эпизоды чужих биографий, а то и отталкивающий выбор, сделанный кем-то из предков. А уж со сколькими перегибами в отношениях приходится сталкиваться, с семейными обидами, недомолвками, любимчиками и «гадкими утятами», а то и с семейными «козлами отпущения»! И сколько причин находится всем этим странностям! Одним словом, занятия семейной историей — это не только анализ, поиски объяснений и повествование. Это в неменьшей степени вживание в прошлое своей семьи и большая душевная работа по пониманию и принятию. Или отказу от этого.

Вместо послесловия. Что дали исследования истории семьи?

За семь лет, что я занимаюсь своими исследованиями, я не только помогла обрести имена своим предкам до начала 17 века, но и сумела найти неизвестных ранее ныне живущих родственников и прояснила некоторые туманные страницы истории моей семьи. Попутно развеялась часть семейных легенд, а также открылась своя логика в странностях семейных отношений. Проникновение в историю рода помогает лучше понимать себя, но и требует определенной решимости — на то время, когда придется восстанавливать горькие эпизоды семейной истории, такие как войны, репрессии, потери детей и пр.

С разницей в четыре поколения. Я на руках у прабабушки Марии Васильевны Сорокиной

Я считаю себя хранителем родовой памяти. Память — это лучшее, что мы можем оставить своим потомкам. Это «точка отсчета», задающая для них систему координат. Вместе со знанием о том, какие задачи ставила перед нами жизнь и как мы их решали, они приобретают и ключи к нашей системе ценностей, которые вольны принимать или не принимать — это уже на их усмотрение. Главное, они будут осознавать ее. Иваны же, родства не помнящие, обречены ходить по кругу, наступая на одни и те же исторические грабли. Повторение одних и тех же ошибок, податливость любым подменам и социальным манипуляциям — вот на что обрекают невыученные уроки истории. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы хотя бы мои дети не попадали в порочные круги времени.

Эта статья написана выпускницей курса «Текст как инструмент». Осенью стартует новый поток. Если хотите первыми узнать о запуске и получить самые приятные условия — записывайтесь здесь.

А если готовы погрузиться в работу над своей родословной, у нас есть курс «Сила моей истории» от профессионального генеалога Марии Тычининой (в записи). По промокоду MEMORIES — скидка 50%.

Обложка поста — unsplash.com