Бруклин известен своими легендарными домами из коричневого камня. В одном из этих величественных особняков уже несколько поколений живут Стоктоны. Дарли — старшая дочь — последовала зову сердца, променяв карьеру и фамильные привилегии на материнство. Саша вышла замуж за наследника семейства и оказалась в эпицентре незнакомого ей мира. Джорджиана — младшая дочь и фаворитка семьи — влюбилась в человека, с которым она не может быть вместе. Что-то намечается.
«Наследники с Пайнэппл-стрит» — роман о семейных тайнах, безумии первой любви, неприлично больших деньгах… И теннисе.
Предлагаем отрывок из романа.
***
В дни рождения и в праздники, по особым случаям, когда вино лилось рекой, семья засиживалась за столом и делилась воспоминаниями, рассказывала истории о выходках и проказах, накопившиеся за долгие годы.
Корд живописал, как они с друзьями-старшеклассниками напились и заблудились в Париже, как раз когда им полагалось делать эскизы в Лувре на школьной экскурсии. Джорджиана делилась подробностями своих ночных вылазок в клуб во Флориде. Они упивались своими шалостями и посмеивались, хоть после многочисленных повторов знали все эти истории наизусть, до последнего слова.
Саше нравилось слушать их, даже давно знакомые, она смеялась до упаду, но о своих похождениях никогда не рассказывала. Не настолько она была глупа. Потому что по сравнению с ее семейными историями даже их самые безумные злоключения выглядели как ночь с пивом в математическом лагере.
Дело в том, что Саша происходила из на редкость буйной семьи. Ее двоюродные братья печально прославились на весь приморский городишко неподалеку от Провиденса, где она выросла, и избежали списка приводов длиной в милю только потому, что их дядя был шефом местной полиции. Чаще всего за свои выходки они отделывались внушениями или предупреждениями. Но по пьяни они угоняли моторные лодки «Бостон уэйлер», чтобы покататься, всю ночь колобродили, развлекались на всю катушку на жилой барже где-нибудь в заливе, заваливались на свадьбы в особняки Ньюпорта и утверждали, что водить машину пьяным удобнее, чем трезвым, хотя их утверждения опровергали помятые крылья машин и сбитые столбы оград.
Если Корд сломал руку, катаясь на лыжах, то двоюродный брат Саши Брэндон — упав с балкона второго этажа под воздействием виски и стимулятора с кофеином. Это был просто-напросто совсем иной уровень плохого поведения. У богачей такие подвиги смотрелись забавно, а в Сашиной семье, как она прекрасно знала, были просто вульгарными.
После катастрофы на вечеринке по случаю Сашиной помолвки — ее старшего брата Нейта выкинули из «Эксплорерс-Клаба» за попытку скормить баранью ногу чучелу белого медведя — она перед свадьбой заставила своего отца прочитать всей семье закон об охране общественного порядка в напоминание, что дяди- начальника в полиции Нью-Йорка у них нет, и если в Провиденсе они имеют полное право выставлять себя шутами гороховыми и дегенератами, сколько им вздумается, то подобным поведением на свадьбе Саши они опозорят ее перед новыми родственниками.
Эти наставления были встречены с восторгом ее двоюродными братьями, которым ничто не нравилось так, как напоминания об их былых возмутительных прегрешениях, и на свадьбе они выставили себя полными идиотами, выкинув цветочную композицию из гигантской вазы, чтобы выпить из нее шампанского.
***
Несмотря на поведение своей родни (и, честно говоря, отчасти благодаря ему), Саша осталась довольна свадьбой. Она была пышной, элегантной и в то же время достаточно бурной, чтобы ее уж точно никто не забыл. Торжество прошло в «ДТА» на Пайн-стрит — джентльменском клубе для банкиров, основанном Дж. П. Морганом. Корд обедал в нем несколько раз в неделю, по вечерам они бывали там на дегустациях шампанского и лекциях, однажды даже на тематическом итальянском ужине с подбором вин, который оказался настолько нудным, что Саша, чтобы совсем не затосковать, налегла на бароло и случайно увлеклась. Клуб представлял собой три этажа старомодного нью-йоркского гламура с небесно-голубыми потолками, перилами темного дерева, хьюмидором для сигар размером с гардеробную и огромным мраморным барбершопом за мужской уборной, где снимали фильм «Не пойман — не вор» с Джоди Фостер.
Корд и Саша кормили друг друга тортом, он кружил ее сияющую от удовольствия мать по бальному залу (вот когда окупились все его детские уроки котильона), Саша бодро старалась выступить не хуже их в паре со свекром, который повел ее танцевать вальс под Firework Кэти Перри. Малкольм и Дарли в кои-то веки расслабились и оттянулись по полной, Малкольм повязал свой галстук на лоб, как персонаж «Зверинца», а когда один из друзей семьи обернулся на выходе из туалета и увидел, как сосед Корда по комнате в школе бизнеса лапает двоюродного брата Саши в барбершопе, то рассмеялся и объявил всем, что это лучшая вечеринка из всех, на каких он побывал за последнее десятилетие.
Поскольку семья Корда оплатила свадьбу (в нарушение традиции), Саша настояла на том, чтобы взять на себя оплату свадебного путешествия. В интернете она нашла выгодное предложение одного курортного отеля на островах Теркс и Кайкос, расположенного прямо на пляже, где в каждом люксе имелась отдельная гидромассажная ванна с видом на океан. В мимолетных фантазиях Саши им оказывали прием по высшему разряду как молодоженам, с бонусами и лепестками роз на подушках, но, когда автобус от отеля забрал их в аэропорту, она быстро поняла, что весь отель битком набит такими же парами, как они.
Пока они планировали свадьбу, Корд закатывал глаза при одном только упоминании о «фабрике свадеб», жалуясь на те места, где одно торжество следует за другим, проводится по единому шаблону, и самобытности в них не больше, чем в пригородном выпускном. И Саша забеспокоилась, как бы он не отверг сходу место, явно похожее на одну из подобных фабрик, однако он радостно листал проспект отеля, планируя партии в теннис, поездки на велосипедах и ужины. Хотя вместе они побывали на множестве свадеб у друзей, путешествовать им доводилось нечасто, и Саша быстро поняла, что они придерживаются совершенно разных взглядов на то, какой должна быть поездка на отдых.
Для Саши она означала возможность надеть на рассвете купальник, отправиться на пляж и в дальнейшем шевелиться лишь для того, чтобы отхлебнуть из запотевшего бокала и заесть солененьким. Для Корда же отдых состоял в постоянном движении с усердием робота-пылесоса, смене одной деятельности другой. Он зафрахтовал яхту до Мидл-Кайкоса, только чтобы побывать в темных и грязных пещерах, полных летучих мышей. Нанял пилота ради шумного катания над островом на вертолете. Повез ее в знаменитый ресторан с фриттерами в виде витых раковин, где они запивали вязкие жареные куски пивом «Голова турка».
В последний полный день пребывания в отеле Саша насилу выпросила у Корда разрешение просто поваляться на пляже и, пока он с маской и дыхательной трубкой исследовал крохотный риф за песчаной отмелью, раскинулась на теплом полотенце и не делала абсолютно ничего, прожаривая под солнцем не только тело, но и голову, попутно полностью избавляясь от мыслей. В своем люксе они оставили охлаждаться две бутылки шампанского, собираясь выпить их перед отъездом.
Разомлев на пляже, после заката они направились к себе, по пути окунаясь в каждый из полудюжины бассейнов отеля. Они как раз лежали в последнем бассейне с теплой водой, по сути дела — гигантской джакузи в окружении ярко-розовых бугенвиллей, когда из-за цветущих зарослей появилась еще одна пара. Поздоровавшись, они скользнули в воду с другого конца бассейна. Оказалось, они только что поженились (ну само собой) и приехали из Бостона.
После пяти дней вдвоем Саша и Корд были не прочь пообщаться, скоро стемнело, а разговор был таким приятным, что они пригласили новых знакомых к себе в номер выпить. Из гигантского джакузи они переместились, оставляя за собой мокрые следы, в ванную поменьше, на закрытой ширмами веранде возле их спальни. Корд откупорил шампанское ножом — этому фокусу для вечеринок он учился с саблей, — и все испытали приступ головокружительной легкости, как бывает, когда пьешь шипучку на пустой желудок, чудом избежав солнечного удара.
Где-то ближе к концу второй бутылки тот парень из Бостона снял со своей жены верх купальника, и началось черт знает что. Как Сашу угораздило не сообразить, что они натворили? Они пригласили другую пару потусоваться и выпить почти голышом к себе в гостиничный люкс, а она не догадалась, что все это намеки на секс-вечеринку? Корд, в совершенстве владеющий искусством разруливания щекотливых ситуаций и способный соперничать в нем с каким-нибудь иностранным дипломатом, пробормотал что-то про забронированный столик, набросил на полуголую чужую жену банный халат и выпроводил гостей в теплый вечер.
***
Оставшись вдвоем, Саша и Корд покатились со смеху и поклялись рассказывать друзьям, если их спросят, что они пережили медовый месяц, не нарушив брачные клятвы, а остальное никому из них знать незачем. Саша понимала, что Корд любит ее, однако он в ней не нуждался, и это, пожалуй, в нем особенно привлекало. В своих проявлениях чувств он был сдержанным. Да, секс он любил и был неизменно добрым — но не говорил «я люблю тебя» каждый раз, когда они заканчивали разговор по телефону, не приносил ей цветы или подарки без повода, не твердил, что она лучшее, что когда- либо случалось с ним. Именно этого Саша и хотела. После всех мучений первой любви она была сыта по горло широкими романтическими жестами. И отчетливо видела беспокойную изнанку подобной страсти.
Влюбилась она в старших классах. Его звали Джейк Маллин, но все звали его просто по фамилии. С Сашей они знали друг друга с одиннадцати лет, попав в одну и ту же программу для талантливых и одаренных у себя в бесплатной школе, а значит, и в класс, устроенный в трейлере возле парковки.
Сашу Маллин раздражал, долгие годы она старалась держаться от него как можно дальше. Казалось, что о нем вообще никто не заботится. Куртку он не носил никогда, и Саша помнила, как даже снежной зимой видела его на детской площадке одетым в черную футболку с «Металликой». Его семья жила напротив пристани, в облупившемся зеленом доме за железной изгородью, и, если мать Саши клала ей к обеду салфетки с нарисованными сердечками и пакетики с домашним попкорном, Маллин, казалось, вообще ничего из дома не приносил, даже рюкзака. Только став постарше, Саша поняла, что он питается бесплатно, выстаивая очередь в кафетерии и держа наготове маленькую ламинированную карточку.
Маллин умел рисовать. Саша никогда не замечала этого и не уделяла ему внимания, но однажды уже в старших классах прошла мимо его парты и увидела на его рисунке настолько реалистичную птицу, что так и ахнула. Саша умела рисовать почти так же хорошо, но лишь потому, что относилась к рисованию серьезно, все свободное время проводила в школьной изостудии и все факультативные предметы выстраивала вокруг курсов живописи и керамики. Маллин же мог весь урок английского тщательно прорисовывать тени и прожилки на листе и черенке, а в конце урока скомкать рисунок и бросить в урну. Они стали встречаться летом за два года до выпуска. Кто-то из ребят обнаружил водохранилище рядом с соседним городком, в конце длинной проселочной дороги перед самым поворотом на шоссе.
Ворота запирали, но если припарковаться неподалеку от них, а потом десять минут шагать тенистыми тропками, то можно было выйти к умопомрачительно красивому озеру с каменной башней посередине. Саша с подругами все лето провели в большой компании, потягивали коктейли и покуривали травку на берегу, купались голышом и ныряли с башни. Она не знала, как именно все началось, но за два жарких месяца постепенно поняла, что ей хочется быть там же, где и он, — и когда он купался, и когда вытягивался на камне под солнцем.
Впервые они поцеловались в тени башни, бултыхаясь в воде. Отстранившись, он засмеялся и сказал: «Я, наверное, утону, если мы не сохраним это и на берегу ». С тех пор они стали неразлучны. Ее родным и двоюродным братьям Маллин нравился. Он устроился на ландшафтные работы и накопил денег на моторку «Бостон уэйлер». Куда они хотели, туда он их и возил, прихватывая ящик светлого «Курс» и упаковки чипсов, целые дни они проводили где-нибудь на песчаной косе, пили и купались. Тот мрак, который удерживал Сашу на расстоянии, когда они были младше, рассеялся, последние классы школы они не расставались, и ее родители даже разрешали Маллину ночевать у них в доме.
***
Между ними было негласно решено, что Маллину иногда требуется сбегать от своих родных. Его отец пил, а брат наркоманил. У Маллина с братом была общая спальня, и порой он приходил в школу напряженный и вымотанный. Маллин имел меньше, чем она, но был донельзя щедрым. Он всегда старался расплатиться за сэндвичи, напитки или бензин, когда она останавливалась заправить машину. Приходя на ужин к ней в гости, он приносил подарки ее матери: трехфунтовый стейк от мясника, полный бумажный пакет кукурузы, целый мешок яблок. Саша понимала, насколько это смелый шаг со стороны ее родителей — позволять оставаться на ночь в доме ее бойфренду, поэтому, из уважения к их доброте, никогда не занималась сексом под крышей родительского дома, и вместо этого они устраивались на заднем сиденье ее машины, в моторке, ночью на пляже.
Когда Саша поступила в школу искусств, Маллин повел ее на праздничный ужин. Из двух пиццерий городка они выбрали ту, что получше, и, поскольку отец Маллина водил дружбу с тамошней официанткой, она втихомолку принесла им липкого красного вина в тяжелых стаканах. Саше предстояло учиться в нью-йоркской Купер-Юнион — лучшей школе искусств страны, знаменитой в том числе и отсутствием платы за обучение. Маллин документы в школу искусств не подавал. Рисовать или писать красками он считал не увлечением, а просто занятием от скуки. Осенью он начинал учебу в Университете Род-Айленда. Ему предстояло жить дома, ездить на занятия и продолжать подработку в ландшафтной компании. Больше он никуда не пытался поступить.
Настало лето, Сашин переезд в Нью-Йорк приближался, и Маллин становился все раздражительнее с ней. Однажды вечером они пошли в кино, и Саша случайно встретилась с парнем, с которым вместе ходила на французский, — он работал в зоне торговых лотков кинотеатра. Она спросила попкорн, а он ответил по-французски, что попкорн дрянь и уже несколько недель провалялся в стеклянном ящике. Саша рассмеялась и все равно решила его купить. Весь фильм Маллин молчал, потом сел к ней в машину, не проронив ни слова. Пока они ехали, он не разговаривал с ней, только миль за пять до ее дома потребовал остановить машину. И накричал на нее за то, что она заигрывает с другими у него на глазах, и шарахнул ладонью по бардачку. Потом выскочил из машины и направился домой пешком. Некоторое время Саша ехала рядом с ним, но наконец сдалась и обогнала его.
Два дня спустя он пришел к ней поздно вечером в слезах, и она его простила. То же самое повторилось, когда он приехал навестить ее осенью на первом курсе. Парень из соседней комнаты остановился поздороваться, и Маллин взбеленился из-за того, что она ему изменяет. Он ударил кулаком в стену у нее в ванной, разбил плитку и заляпал кровью весь пол. Потом ушел и через несколько дней начал названивать с извинениями. Звонил и звонил без конца, пока она не отключила на телефоне звук. Тогда он отправился к ней домой и поговорил с ее младшим братом Олли, и тот, всхлипывая, позвонил ей на следующий день. Все ее родные встали на сторону Маллина.
«Ты же знаешь, как хреново ему живется дома, — говорили они. — Он просто любит тебя, а ты его бросила».
Он явился к ней общежитие в следующие выходные, и она порвала с ним, но он не смирился. И твердо вознамерился вновь завоевать ее. Он посылал ей цветы и подарки, он купил ей «кольцо обещания» с бриллиантом, которое, как она знала, было ему не по карману. Саше хотелось расстаться с ним, обрести возможность двигаться дальше, заводить друзей, начать новую жизнь, но она не могла. Несмотря ни на что, Маллина она любила и прекрасно понимала, что, кроме нее, у него ничего нет. Когда она представляла, как он пытается уснуть у себя в спальне под ревущую музыку, рядом с взбалмошным братом и отцом, громящим мебель, у нее разрывалось сердце.
Она уехала, и теперь ему некуда идти. Всю эту зиму они провели в ссорах и примирениях, Маллин то впадал в ярость, то упивался раскаянием. Друзья Саши понемногу начинали ненавидеть его, ее мать считала, что лучше положить конец этим отношениям, а ее родные и двоюродные братья еще тверже, чем когда-либо, верили, что она обязана поладить с Маллином. А когда Маллин ударил какого-то парня за то, что тот заговорил с Сашей на вечеринке, и она оказалась втянутой в драку, ей пришлось предстать перед дисциплинарной комиссией Купер-Юниона и Маллину запретили появляться в кампусе.
Для Саши этот случай стал последней каплей. Она занималась тем, что любила, она нацелилась получить образование и не обрасти долгами, а Маллин ей все испоганил. Сердцем она ожесточилась против него. Все было кончено. Родные так и не смогли ее простить. Они по-прежнему постоянно виделись с Маллином, катались на его катере, уезжали с пивом на водохранилище или на песчаную косу. Когда Саша приезжала домой на каникулы, братья не упускали случая известить ее, что встречаются с Маллином на ужине в «Блаффвью» или за выпивкой в «Кэп-Клабе». Через два года, когда Саша привезла домой нового парня, ему оказали холодный прием и, поскольку у него волосы закрывали уши, его в лицо называли «хиппарем». Несколько недель спустя он расстался с Сашей, и она его не винила. Кто бы захотел связаться с такой семейкой, как у нее?
Даже по прошествии десяти лет Саша все так же виделась с Маллином, приезжая домой к родителям. Он все еще был лучшим другом ее братьев, заходил посмотреть Суперкубок, возил их на моторке — той же марки, «Уэйлер», только размером больше и качеством лучше. Теперь у него был свой ландшафтный бизнес, он преуспевал, но вместо того, чтобы двигаться дальше, цеплялся за семью Саши, как за собственную. Саша не знала, живет ли его отец до сих пор в доме с облупившимися зелеными стенами.
Она взяла за правило никогда об этом не спрашивать. Маллин бесповоротно изменил что-то в отношениях между ней и братьями, а также в ее отношении к любви. Она видела, как выглядит всепоглощающая страсть, знала, каково это — нестись по течению пылкого обожания и ярости, и больше такого не хотела. Она мечтала о ком-нибудь надежном, спокойном и покладистом, о том, кто любил бы ее, но не настолько, чтобы полностью потерять самого себя.
По материалам книги «Наследники с Пайнэппл-стрит».
