Благодаря сериалу «Великолепный век» многие из нас открыли для себя мир загадочного и чарующего Востока. Книга искусствоведа Аси Гимборг поможет узнать о нем больше. Полистали новинку и узнали, существовала ли Хюррем-султан на самом деле, как жили шехзаде и могли ли наложницы получить свободу.
Великолепный век османского искусства
Хюррем
Хюррем действительно была любимой женой Сулеймана Великолепного и имела на него практически неограниченное влияние. В борьбе за сердце султана она победила других жен и наложниц, добилась казни великого визиря Ибрагима, смогла устранить старшего сына султана Мустафу, проложив дорогу к трону одному из своих сыновей — Селиму. (Он взошел на престол уже после смерти матери, казнив по традиции своего брата и племянников.)
Будучи очень образованной и умной женщиной, Хюррем вела переписку с иностранными правителями, лично принимала послов и доверенных лиц из других государств, выступала заказчиком строительства мечетей, школ, бань, медресе.
Портрет Хюррем-султан. Последователь Тициана
Предположительно, Хюррем была представительницей славянского рода, европейцы называли ее Роксоланой. Первенец Хюррем и Сулеймана Мехмед скончался от оспы, а их второй сын Джахангир — от врожденных проблем со здоровьем. В 1524 году Хюррем родила Сулейману I сына Селима, а спустя десять лет султан заключил с ней официальный брак, что позволило ей утвердиться в качестве главы гарема и сохранить влияние на все государственные и внутригаремные дела вплоть до своей смерти в 1558 году.
Как жили шехзаде
Кафесом называли павильон на территории Топкапы, располагавшийся во внутреннем дворике султанского гарема и служивший местом пребывания наследных принцев (шехзаде). В здании находилось двенадцать покоев, украшенных роскошными изразцами и великолепными витражами. Примечательно, что Кафес — единственное на территории Топкапы сооружение, дошедшее до нас практически в неизменном виде.
Шехзаде попадали в Кафес в возрасте восьми лет. В распоряжении каждого наследного принца было две-три комнаты. Такое принудительное заточение становилось гарантией того, что в случае внезапной смерти султана при отсутствии у него прямых наследников династия Османов не прервется, ведь в Кафесе содержались не только сыновья султана, но и его братья, племянники и другие возможных претенденты на трон.
Покои шехзаде. Использовались как Кафес. Дворец Топкапы. Стамбул
Вход в Кафес охраняли глухонемые евнухи (им предусмотрительно надрезали язык и прокалывали барабанные перепонки). Шехзаде общались исключительно с прислугой и учителями и ни под каким предлогом не могли покидать пределы Кафеса. Родителей наследные принцы видели крайне редко — лишь во время каких-нибудь торжеств. По достижении совершеннолетия шехзаде разрешалось взять нескольких наложниц, однако они не могли жениться или иметь детей — наложниц подвергали принудительной хирургической стерилизации, чтобы исключить вероятность наступления беременности.
Наследные принцы жили в условиях практически полной изоляции от внешнего мира, они не получали никакого опыта управления государством и с трудом представляли себе, что происходит за стенами Кафеса. Многих шехзаде преследовал постоянный страх смерти — случалось, что глухонемые охранники выступали в роли наемных убийц. Нет ничего удивительного, что после стольких лет жизни в заточении (а некоторые шехзаде оставались в «клетке» до конца своих дней) у принцев часто наблюдались психические расстройства, вплоть до умопомешательства.
Турецкий кофе
Начало турецко-кофейной страсти было положено в период правления Сулеймана Великолепного, который даже учредил должность придворного кофевара, чтобы иметь возможность в любой момент наслаждаться необычным напитком. Разумеется, не все турки сразу оценили достоинства кофе в полной мере.
Помните эпизод из сериала «Великолепный век», когда Хюррем впервые пробует кофе и тут же выплевывает горькую жидкость? К счастью, один добрый человек (им оказался Сюмбюль-ага) посоветовал ей взять кусочек лукума, после чего вкус кофе проявился совсем по-другому.
Дальше — больше. Кофе постепенно приобретает популярность среди населения страны, появляются кофейни, где османы охотно собираются, чтобы приятно провести время и поговорить с друзьями. Стоил кофе недорого, правда, приготовление его занимало некоторое время (чтобы сварить кофе, требовалось примерно 20 минут), так что посетителям кофеен приходилось ждать, однако и пили они кофе медленно, смакуя и наслаждаясь всеми оттенками вкуса. Иными словами, кофейня была идеальным местом для встреч и неспешных бесед. А еще для того, чтобы обсудить очередной государственный переворот и организовать мятеж против султана.
Портрет султана
Многие европейские художники, посещавшие Османскую империю, мечтали написать портрет султана, однако не всем удавалось получить разрешение на это. А вот Иван Захаров (кстати, он автор весьма любопытных «Путевых записок русского художника»), случайно попавший в Константинополь в 1849 году, придумал нестандартный способ решения этой задачи. В течение месяца он каждую пятницу наблюдал, как султан Абдул-Меджид I торжественно выезжает на молитву в мечеть. Дома художник по памяти писал портрет султана, а недостающие подробности старался ухватить в следующий раз.
Когда картина была готова, Захаров пришел к великому визирю с просьбой разрешить ему присутствовать на торжественном приеме у султана. На церемонию художник отправился, взяв с собой написанный портрет. Там на него обратил внимание сын правителя и потребовал показать полотно. Султан был настолько впечатлен, что велел русскому живописцу сделать несколько портретов своих детей. Выполнив работу, Захаров получил разрешение представить во дворце султана не только эти портреты, но и другие рисунки и эскизы, сделанные им в Константинополе. Выставка прошла в публичном формате, заграничная пресса пестрела многочисленными статьями об этом событии, которое назвали первой художественной выставкой в Константинополе. На полученный от султана гонорар Захаров отправился в путешествие по Греции и Италии. В 1850 году, по возвращении в Петербург, он устроил выставку своих картин и эскизов, и это была первая персональная художественная выставка в Петербурге.
А это портрет другого султана и другого художника: султан Баязид I (прав. 1389–1402), мастерская Паоло Веронезе
Мечеть в знак безнадежной любви
В период правления султана Сулеймана Великолепного живет и творит замечательный турецкий архитектор Коджа Мимар Синан, или Великий Зодчий Синан (ок. 1489–1588). За свою долгую жизнь Синан прошел путь от простого янычара до придворного архитектора. Он писал: «Я видел памятники, великие древние останки. Я научился у каждой руины, из каждого здания я что-то впитал».
По легенде, Синан был влюблен в Михримах-султан, дочь Сулеймана Великолепного и Хюррем. Безответное чувство подвигло зодчего на строительство двух мечетей в честь прекрасной султанши — в европейской и азиатской частях Стамбула.
Мечеть Михримах (1562–1565) в стамбульском районе Эдирнекапы поражает красотой и изяществом внутреннего убранства. Ее единственный минарет считается символом неразделенной любви великого архитектора к принцессе. Вторая мечеть Михримах
(1546–1548) находится в районе Ускюдар. В оформлении храмов использованы чудесные витражи, которые создают ощущение легкого, кружевного полотна, ниспадающего с купола. Если в Эдирнекапы мечеть пронизана светом, то в Ускюдаре, наоборот, всегда хранит загадочный полумрак — архитектор словно намекает на имя Михримах, которое означает «солнце и луна». Синан разместил строения с таким расчетом, что 21 марта, в день рождения Михримах, когда солнце садится за мечетью в Эдирнекапы, над храмом в Ускюдаре восходит луна.
Мечеть Михримах. Мимар Синан. 1562–1565. Эдирнекапы, Стамбул
Иерархия в гареме
Султанский гарем — это город в миниатюре, целый мир со своими порядками и иерархией. Череда комнат, залов, коридоров, библиотека, фонтаны, хаммамы, подсобные помещения. Здесь проходила вся жизнь не только наложниц, но и жен и матерей султанов. У каждой из них была своя комната, часто с видом на бухту Золотой Рог.
Во главе гаремной иерархии находилась мать правящего султана, или валиде-султан. Она распоряжалась крупными суммами (это были доходы от земельных наделов и поместий в разных частях империи, а также подарки, которые валиде-султан получала от иностранцев и османской знати), улаживала конфликты, согласовывала праздники и торжественные церемонии, подбирала для султана и шехзаде девушек.
Второе по значимости место после матери султана в гареме занимали его жены и фаворитки. Женами первых османских султанов были дочери правителей соседних княжеств, а также девушки из Византийской империи, Сербского и Болгарского царств — такие браки заключались с целью укрепления молодого османского государства. Однако со времени правления Мехмеда II Завоевателя султаны стали жениться на наложницах, эта практика существовала вплоть до падения империи. Жены султанов обязательно умели читать и писать, у каждой в комнате была небольшая библиотека. Жена или наложница приходила к султану по его приглашению, она должна была вести себя согласно установленным правилам и даже садиться могла только с разрешения султана. Если наложница после проведенной с султаном ночи беременела, ее называли икбал (по-турецки «счастливая»), а с момента рождения ребенка она становилась женой султана и теперь ее называли кадын-эфенди. При султане Сулеймане Великолепном появляется особый титул для любимых жен и наложниц султана — хасеки́.
Османский девичник
Представим, что нас пригласили на османскую свадьбу и накануне торжества мы заглянули в дом к невесте. Только что же тут происходит? Совсем юная девушка в красном платье сидит посередине комнаты и горько плачет… Ее лицо закрыто платком, вокруг ходят люди и поют грустные песни. И еще ладони безутешной красавицы зачем-то мажут хной. Ну и нравы!
«Кына геджеси», или ночь хны, — старинная турецкая традиция, некий аналог нашего девичника. Мероприятие устраивали на стороне невесты после ночного намаза. Ночь хны — это последняя ночь, которую невеста проведет в родительском доме. Да, на турецком девичнике полагалось плакать, ведь османы верили, что слезы приносят удачу.
Хна известна туркам с давних времен, и отношение к ней особое: турки знали о целебных свойствах этого растения и наделяли хну мистической силой. Хна символизировала принесение живого существа в жертву, поэтому ее наносили на кожу мужчины, который отправлялся на военную службу, на жертвенное животное, кровь которого собирались пролить во славу Аллаха, и на руки невесты.
Впрочем, у этого обряда есть и более простое объяснение: раньше девушек выдавали замуж за молодых людей из других деревень, иногда весьма отдаленных, так что надеяться на скорую встречу с родителями невеста, разумеется, не могла — случалось даже, что, выйдя замуж, она никогда больше не видела своих родителей. Вот и придумали этот трогательный ритуал. По преданию, в день, когда на ладони у девушки не останется и следа от нанесенной хны, она успокоится и перестанет скучать по родителям. В ладонь невесты перед нанесением хны клали золотую монетку. В прежние времена выполнение столь ответственной миссии поручалось родственнице по линии мужа. Выбирали ту, у которой был счастливый брак, — исполняя обряд, она как бы передавала молодой невесте частичку своего семейного благополучия.
Дачи османских султанов
В это трудно поверить, но у османских султанов тоже были дачи! И виноваты во всем европейцы: в XVIII веке, когда в моду вошли западные образ жизни и развлечения, османская знать тут же принялась строить особняки, похожие на европейские, чтобы проводить за городом летние месяцы. Считается, что это подражание венецианским, французским и австрийским аристократам.
Такие усадьбы — йалы (или ялы) — начали появляться вдоль Босфора, прямо у самой кромки воды. Дома строили из дерева, а на крышу укладывали черепицу. Йалы обычно были двух- или трехэтажными, с большими высокими окнами. Планировка была традиционной для турецкого дома — с разделением на мужскую и женскую половины. Многие из этих построек имеют архитектурную и историческую ценность. Сейчас большинство таких вилл находится в частной собственности, поэтому попасть внутрь, к сожалению, не удастся. Однако вы можете купить билет на один из корабликов, курсирующих по Босфору, и вдоволь налюбоваться фасадами османских дач.
Дворец Чираган. Никогос Бальян. Ок. 1863–1867. Стамбул
Свобода для наложницы
Если в течение девяти лет пребывания наложницы в гареме султан ни разу не заинтересовался этой девушкой, ей предоставлялось право покинуть гарем. Для такой девушки подбирали мужа, ее обеспечивали «приданым», а также она получала официальный документ, подтверждавший, что теперь она — свободная женщина.
По материалам книги «Великолепный век османского искусства»
Обложка поста и иллюстрации — из книги
