Джессика Хайндман — скрипачка, объездившая с концертами Америку и Китай. Вот только концерты, в которых она участвовала, были фальшивыми: музыканты лишь делали вид, что играют, а звук шел из CD-плеера.
Эта невероятная история — чистая правда. Как такое может быть? Неужели никто не раскусил аферы? В книге «Скрипка, деньги и „Титаник“» Джессика вспоминает о работе в труппе Композитора (чьего имени она не раскрывает), рассказывает, как проходили концерты, и пытается найти ответ на вопрос, как все это стало возможным. Публикуем несколько отрывков из книги.
Орел над каньоном
Мы — нация притворщиков; каждый из нас
играет роль и одновременно настаивает на том,
что все происходящее подлинно.
Ричард Родригес.
Браун: последнее открытие Америки
Композитор выскакивает на сцену из-за левой кулисы и вприпрыжку несется к своему электропианино, радуясь, как ребенок; зрители ликуют, а он машет им и улыбается. Следом выходят две скрипачки и флейтист. Композитор садится за пианино, музыканты встают перед микрофонами. Без лишних промедлений, не настроившись, они поднимают инструменты и начинают играть.
Скрипка, деньги и «Титаник»
По обе стороны от сцены вспыхивают два больших экрана — на них орел пролетает над Большим каньоном. Зрители слышат завораживающий звук свирели. По залу также разливается звучание двух скрипок и пианино. Но никто, кроме троих музыкантов, не видит, как Композитор нажимает кнопку на портативном CD-плеере «Сони», купленном утром в «Уолмарте» за 14 долларов 95 центов.
Кто такой Композитор?
Вот что нам сообщает интернет. Альбомы Композитора продаются миллионными тиражами. Изданные в том числе с благотворительными целями, они занимают первые места в чартах классической музыки. Выступления Композитора на Пи-би-эс, анонсируемые голливудскими звездами, собирают миллионы долларов. Он дирижировал самыми престижными оркестрами США и мира.
Композитор выступал с африканскими сиротами и с подачи Госдепартамента США проводил бесплатные концерты в странах соцлагеря, он высылает бесплатные диски американским военнослужащим на Ближний Восток, его музыку транслируют в больницах по всей Америке, так как считается, что она благоприятно воздействует на пациентов.
Альбомы Композитора похожи на саундтреки к фильмам. Он берет одну-две выразительные мелодии, слегка меняет их, аранжирует иначе, и получается «новая» композиция. — Источник
Менее чем за пятнадцать лет он выпустил более тридцати альбомов со своими сочинениями. Он регулярно продает их в прямом эфире «Магазина на диване» — в среднем по тысяче дисков в минуту. Покупатели оставляют восторженные отзывы примерно такого содержания: «Мое сердце трепещет, когда я слушаю эту музыку», «Самая красивая музыка в мире», «Это мой личный наркотик».
Ты прорвалась
После «прослушивания» ты возвращаешься в общежитие по Бродвею, вся мокрая от июльской жары. Ты получила работу. Ты будешь работать скрипачкой! Впервые ты чувствуешь себя настоящей скрипачкой, несмотря на тринадцать лет занятий, уроков, ученических концертов. Наконец-то годы практики «окупятся» — типичное американское словечко, подразумевающее, что любой труд вознаграждается, а при хороших результатах еще и приносит прибыль.
Но дело не только в деньгах. Наконец ты сможешь сказать родителям, школьным учителям, другим взрослым в твоем родном городке, всем, кто поддерживал тебя — расставлял складные стулья на школьных концертах, возил на прослушивания, присылал открытки с пожеланиями удачи (одну такую открытку ты получила от учителя естествознания в восьмом классе: «У тебя талант! Мы так тобой гордимся! Никогда не бросай музыку!»), — что все эти усилия, их и твои, не были напрасны. Неважно, что ты не родилась вундеркиндом; неважно, что в Колумбийском университете были скрипачи лучше тебя; неважно, что, пока эти ребята выступали в Карнеги-холле, ты давала сольные концерты в школьном актовом зале, который также служил столовой и спортивным залом, а ближайшая настоящая концертная площадка находилась в часах езды, за перевалом.
Но потом в голове начинает звучать голосок, говорящий: «Нет, это не так. Это не может быть правдой. Ты недостаточно одарена, чтобы быть профессиональной классической скрипачкой в Нью-Йорке. Произошла ужасная ошибка».
Первый концерт
Крошечные волоски на твоем лице и руках затанцевали, словно по коже пробежал холодный ветерок. Ты смотришь на колонки, стоящие всего в нескольких метрах: дует как будто из них. И не сразу понимаешь, что этот ветерок на твоем лице — на самом деле звук. Твоя грудная клетка вибрирует, звуковые волны гудят в легких и отскакивают от их стенок. Ты забываешь дышать.
Очень громко. Словно ты на рок-концерте.
Инструменты звучат безупречно, хотя акустика здесь не ахти — другой она и не может быть на открытом воздухе. Слишком безупречно для ансамбля из двух человек, играющего в шатре на уличной ярмарке. Ты таращишься на них раскрыв рот, и от громкого звука вибрируют твои зубы и десны.
Евгений гневно смотрит на тебя и, указывая подбородком на прилавок, обращает твое внимание на покупателей. Ты оборачиваешься и видишь перед собой очередь человек из пятидесяти. Откуда они взялись? Как очутились тут так быстро? Покупатели перебирают диски, рушат аккуратные стопочки, которые ты выстроила всего минуту назад, щурятся на таблицу с ценами: один диск — двенадцать долларов, два — двадцать два и так далее; самое выгодное предложение — десять за восемьдесят. А потом ты слышишь вопрос, который в ближайшие четыре года тебе предстоит услышать еще несколько тысяч раз, слово в слово:
— А что он сейчас играет?
— Вот это! — отвечаешь ты, пытаясь перекричать музыку из динамиков, и вручаешь желающим диск под названием «Утро на лугу». Те рассматривают его, будто идиллическая картинка на обложке может что-то рассказать о записанной на нем музыке.
Музыка такая громкая, что пластиковые коробочки от дисков дребезжат в твоих руках. Тебе дают деньги, отовсюду тянутся пальцы, сжимающие купюры. Горластые, обгоревшие на солнце тетки и их робкие мужья в бейсболках твердят наперебой:
— Я возьму этот и этот. И этот!
— А что он играет сейчас?
— Вот этот, пожалуйста.
— О боже! Какая расслабляющая музыка! Она прекрасна!
— Похоже на «Титаник», — замечает кто-то в толпе. Другие покупатели с ним соглашаются:
— Точно! Это же «Титаник»! Он играет мелодию из «Титаника»!
Ты осторожно киваешь, не будучи уверенной: «похоже на „Титаник“» — это хорошо или плохо? Но сомнений быть не может. Ты вдруг понимаешь: конечно, ты уже слышала эту мелодию, она действительно сильно напоминает «Мое сердце будет биться дальше» Селин Дион, знаменитую балладу из «Титаника». Но с выхода фильма прошло почти пять лет, кто захочет покупать вариации старого саундтрека?
Сравнение с «Титаником» все чаще звучит из уст покупателей, и тебе начинает казаться, что вся музыка Композитора похожа на «Мое сердце будет биться дальше». Ты даже приходишь к выводу: чем больше сходство, тем выше вероятность того, что диск купят.
Счастливее других
Там, где ты стоишь, дует ветерок; музыка Композитора, растворяясь в нем, заставляет шевелиться тонкие волоски на твоей шее. Мощная волна восторга захлестывает тебя. Ты молода, свободна, у тебя лучшая в мире работа. Все возможно. Ты самая везучая на свете.
Внезапно ты с тревогой осознаёшь, что эта музыка искусственно усиливает твои эмоции, так же как музыка к фильму придает эпичности даже банальному диалогу между влюбленными. Евгений и Дебби играют номер под названием «Океанский утес». Он начинается с тихого перебора фортепианных клавиш — звукоподражания плеску воды — и соло на свирели, взывающей со дна морского голосом духа глубин. Затем вступает скрипка с выразительными октавами, накатывающими подобно волнам.Ты счастлива, сегодня твой первый рабочий день в качестве профессионального музыканта, и лето в Новой Англии в самом разгаре: светит солнце, зеленеет трава, дует теплый ветерок.
Каждый слушатель чувствует себя так, будто только что полетал на носу своего «Титаника». — Кадр из фильма «Титаник», источник
Она усиливает твое счастье настолько, что этот момент начинает казаться счастливее других счастливых моментов и становится самым важным счастливым моментом твоей жизни. Это твой первый транс, в который ты вошла благодаря музыке Композитора; ты перенеслась на нос «Титаника», раскинула руки и летишь в объятиях Леонардо Ди Каприо…
Всегда одинаково
Поскольку мы играем под фонограмму, наши концерты всегда одинаковы, мы не импровизируем, не отклоняемся от заданного курса. Каждый вечер Композитор включает плеер, и мы пиликаем и дудим, как музыкальные автоматы.
Концерт всегда открывается композицией «Цветок морей». Мы, скрипки и клавишные, хотя и начинаем первыми, стоим всё же по бокам сцены, как кордебалет в ожидании настоящей звезды. В пятом такте вступает наша «прима-балерина» — свирель (по этой схеме строятся все пьесы Композитора). Первые ноты свирель играет в нижнем регистре, но затем мелодия взмывает все выше и выше, к верхним границам человеческого слуха. На гигантских экранах орел парит в небесных далях, а затем пикирует вниз, к Большому каньону. Зрители, сами того не подозревая, становятся эмоциональными заложниками происходящего. «СЕЙЧАС ВАС НАКРОЮТ МОЩНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ, — голос орла звенит свирелью. — БЕЗ ВИДИМОЙ ПРИЧИНЫ ВАС ПЕРЕПОЛНЯТ СМУТНЫЕ, НО ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЕ ЭМОЦИИ».
На лицах зрителей написано не просто одобрение, а обожание, восторг, благоговение. — Источник
В этот момент снова вступают скрипки — протяжно вздохнув струнами, они будто говорят: «Давайте будем вести себя благоразумно. Сыграем спокойную, нежную мелодию без драматизма».
Но орел-свирель отвечает: «НЕТ, ТРЕБУЮ НАКАЛА ЭМОЦИЙ! А НУ-КА, ВЫЛОЖИТЕСЬ ПО ПОЛНОЙ!» И скрипки подчиняются — тоже взмывают в верхний регистр. Видеоряд на экранах переносит аудиторию на побережье Мэна, в край безмятежных дюн и заброшенных маяков. Наконец перед зрителем расстилается бесконечная, как время, гладь Атлантического океана. И вот он уже летит над ней. Он будто сам становится орлом.
По материалам книги «Скрипка, деньги и „Титаник“»
Обложка поста — unsplash.com
