Однажды мы в МИФе решили, что хотим узнать друг друга лучше, и запустили серию видео-интервью под кодовым названием AMA (ask me anything). Когда герой следующего выпуска определен, каждый желающий может задать ему абсолютно любые вопросы. Наши беседы получаются живыми и обо всем, и они еще раз доказывают: в МИФе работают очень разные и талантливые люди.
По следам AMA мы продолжаем серию интервью с сотрудниками МИФа в блоге. Сегодня знакомим вас с директором по правам Анастасией Гамезой, которая работает почти с момента основания издательства.
— Расскажи, чем ты занималась в самом начале работы в издательстве?
— До МИФа я жила в Минске, работала в издательстве «Попурри», отбирала книги. Поиска книг тогда в «Попурри» не существовало, был только отбор. Были агенты, которые отправляли кучу книг, их нужно было читать и рассказывать, о чем они. В один момент я сказала: «А почему мы читаем только то, что нам присылают? Почему бы не искать самим? Почему бы не отслеживать рейтинги?». Этим я и стала заниматься.
Однажды мне на рабочую почту пришло письмо от Миши Иванова, и там было написано: «Мы организовали молодое маленькое издательство, и нам бы очень хотелось с вами познакомиться», Он сказал, что им интересен рынок, с которым я работаю, интересно то, что делаю лично я. Они предложили приехать ко мне в Минск, на что я сказала: «Ну зачем же вам троим приезжать? Давайте я сама приеду! Вот в пятницу отработаю, могу сесть в поезд, в субботу увидимся». Как говорил Иванов, их очень сильно удивило, что всё так стремительно случилось. Я села на ночной поезд, утром меня встретили на Белорусском вокзале, и мы пошли завтракать — я, Манн, Иванов, Фербер. Это было в формате знакомства. Я спросила, как они вышли на меня. Оказалось, что они стали смотреть на рынок деловых книг и на те издательства, которые выпускали книги, интересные им самим. Так они вышли на «Попурри» и задались вопросом, кто эти книги отобрал. Так вышли на меня.
На следующий день после возвращения мне пришло письмо: «Приходите к нам работать!» Я сказала «Нет, не пойду, у меня в „Попурри“ всё хорошо, и в Москву переезжать не собираюсь».
Иванов не растерялся и предложил мне взять первую книгу как ответственному редактору. Это была книга «Письма о главном». Так всё началось.
А потом меня всё-таки уговорили. Точнее заинтересовали. Нефинансово. Мне стали интересны именно бизнес-книги, и я начала вести права удаленно. Потом спустя какое-то время всё-таки оставила «Попурри» и переехала в Москву.
— Что ты любишь в своей работе больше всего?
— Свободу! Абсолютную свободу. Но это конкретно у меня. Я не думаю, что 200 человек могут этим похвастаться, но у меня она есть. Я это заслужила, может, просто так сложилось с самого начала, или связано с тем, какой я человек, не знаю. Не все в такой свободе смогли бы работать, существовать и развиваться.
У меня нет руководителя. Формально есть, но фактически его у меня нет. Никто не спрашивает, как я делаю свою работу. Ко мне, конечно, приходят что-то спросить по смыслу, но я ни перед кем не отчитываюсь. У меня нет фиксированного рабочего дня, нет какого-то списка задач, который мне кто-то ставит. Я сама могу придумывать, что делать.
Например, я придумала продавать права. Вот это свобода — ты захотел и сделал.
Или другой пример: я захотела выставиться в Болонье. Что-то кого-то спрашивала, всё ждала пока мне четко ответят, что надо делать. Из-за этого пропустила год, а на второй уже настояла, и мы взяли и выставились. Мне никто не сказал: Куда полезла? Зачем? Почему? Вот эта свобода — лучшее, что есть в МИФе.
— Как выглядит твой рабочий день?
— Достаточно уныло. 90% моего времени — это клавиатура. То есть даже не компьютер, а клавиатура. У меня очень мало встреч, скайпов, мало творческой работы. Хотя с каталогом по продаже прав она появилась. До недавнего времени практически 100% моей работы забирали письма. Это тяжело. Поэтому я и говорю, что она выглядит унылой.
Еще недавно у меня было по 200 писем в день, на которые нужно было отвечать. То есть не просто прочитать, потому что я стою в копии. Из-за этого у меня даже были серьезные проблемы с рукой. Со стороны все это выглядит так: я пишу, пишу, читаю и пишу.
Еще у меня есть лайфхаки, которые помогают в течение дня. Например, я никогда не встаю по будильнику. В жизни есть две вещи, которые вгоняют меня в дичайший стресс — это когда холодно и когда нужно просыпаться по будильнику. Вопрос холода я решила переездом [на Тенерифе], а вопрос подъема по будильнику тем, что работаю в МИФ. При этом у меня четкие внутренние часы. Я не стремлюсь утром побыстрее встать и сесть за работу. «Магия утра» — это совсем не моё, поэтому я не парюсь и просыпаюсь сама в 7:30-8:00.
Вторая фишка — я всегда одеваюсь так, как если бы я шла в офис.
Не помню ни одного дня, чтобы в пижаме, с печенькой, с кружкой кофе, продрать глаза и начать читать почту. Когда сажусь за комп, я готова, как если бы я выходила в офис.
Ещё одна фишка — я всегда обедаю. После обеда иногда сильно устаёшь и можешь закончить в 4-5 и пойти гулять с собакой, с кем-нибудь встретиться, сходить куда-нибудь с кем-нибудь погулять. Могу сесть за комп в 9 вечера и сидеть до часа ночи.
— Продолжаешь ли ты заниматься танцами/балетом?
— С танцами на Тенерифе всё печально. Я профессионально с детства занималась этим много лет. Ходила в две школы параллельно — в танцевальную и общеобразовательную. Танцевальная была очень серьёзная: классический танец, народный танец, историко-бытовой танец, постановка эстрадных номеров, концертных номеров на сцене.
Когда я переехала в Москву, переключилась уже на Urban dance и современные танцы. Это чтобы не складывалось впечатление, что я прям такая балетница.Танцевала хип-хоп, dancehall, house, jazz funk.
На Тенерифе я перепробовала все местные школы, но здесь с этим очень плохо. Канарские острова принадлежат Испании, но по культуре они ближе к Латинской Америке. Поэтому здесь есть сальсы, бачаты, но современные танцы на примитивном уровне. В итоге, в одном месте я танцевала несколько лет с 14-летними ребятами.
Сейчас я не занимаюсь танцами, но очень скучаю. И это одна из причин, почему я уезжаю на материк. Надеюсь, что спустя полгодика я смогу рассказать, как я снова танцую jazz funk, dancehall и house.
— Поговорим о других твоих талантах. Какие языки ты знаешь?
— Русский, белорусский, английский, испанский, итальянский. Причём на испанском мне порой проще, чем на русском говорить. Итальянский был у меня на очень высоком уровне лет 10 назад, до того как я переехала в Испанию. Сейчас я на нём не говорю и корю себя за то, что сильно его потеряла. Но когда езжу на книжную выставку в Болонью, у меня всё нормально. Правда, все думают, что я испанка. Еще изучаю сейчас немецкий.
— Какой иностранный язык — твой любимый?
— Португальский. Я прям безумно люблю все, что связано с языками. Сейчас сказала: «Я изучаю немецкий», и подумала, что это не так. Я ни один язык не учила. Не могу вспомнить, чтобы я сидела в школе и учила какие-то неправильные глаголы, какие-то слова. Мне просто интересно это всё чувствовать, и мне это легко даётся не изучая.
Мне нравится язык, когда ты слушаешь, и сердце начинает учащенно биться. И у меня это всегда язык, которого я не знаю.
Моей первой любовью был итальянский язык. Я безумно хотела его знать. Слушала Челентано и искала какие-то слова. Потом я его выучила, и итальянский стал мне нравиться по-другому. Это как влюбленность и семейная жизнь. Потом я влюбилась в испанский и его выучила.
Мне нравится музыка bossa nova и бразильский португальский. У меня прям дрожь от неё. Сам португальский тоже красивый. Когда я путешествовала по Португалии, то достаточно много понимала и меня как-то понимали. Он на очень базовом уровне близок к испанскому, но не тот. Португальский из Португалии я могла бы выучить, а где мне бразильца найти? Далеко туда лететь учить.
— Расскажи историю про второе образование. Что это было? Как так вышло?
— Я закончила филфак БГУ в Минске. Филфак — это филологический, не философский, если кто не знает. Это язык и литература. Я дичайший фанат своего образования — БГУшного филфака. И была в него так влюблена, что закончила и пошла в магистратуру.
Когда переехала в Испанию, я хотела полностью поменять сферу деятельности, были мысли работать в туризме. Для того чтобы начать с нуля, нужно было кучу бумажек оформить, в том числе пройти такой процесс, как омологация диплома. Это когда диплом из твоей страны должна признать испанская система образования.
Я начала оформлять документы и стала узнавать, как это делается и сколько занимает времени. Оказалось, 5 лет! Омологация диплома! Если вы думаете, что в России всё медленно, бюрократия и прочее, вы не представляете себе, что такое по-настоящему медленно и бюрократия.
Отступлю от темы для примера. Я закончила университет — своё второе образование — три года назад и до сих пор не получила диплом. У меня есть бумажка, что я закончила, но сам диплом здесь — это не книжечка, как у нас. Здесь как в фильмах: дипломы висят в рамках. Это такая большая бумажка, которую подписывает король Испании.
Когда я узнала, что омологация диплома занимает пять лет, а учиться в местном университете четыре, я решила получить образование заново. И пошла учиться на дневное.
Был ещё нюанс: чтобы пойти на какое-то другое образование, мне нужно было пройти определенный процесс-оформление. Это бы ещё год заняло. Поэтому пошла на филфак. Полноценный, не для иностранцев. Поэтому у меня два образования — оба филологических, но первое было романо-германское — английский и итальянский, второе — испанский.
— Ты тогда по-испански ещё почти не говорила?
— До сих пор в шоке, как я это сделала! Я изучала испанский два месяца. На тот момент я знала итальянский, и в БГУ было два года латинского. Это помогло: я кое-как могла поддержать разговор, хоть и с ошибками. Этих знаний мне хватило, чтобы поехать в университет, спросить, как поступить, подготовить документы, подать их. На бытовом уровне я могла общаться, но с большими сложностями.
Помню свой первый день в испанском универе. Я из-за документов опоздала недельки на 2, наверное. Пришла на пару среди недели. Посмотрела расписание, села, послушала и в конце преподаватель говорит: «И не забудьте, следующая пара — это семинар по такой-то книжке». Поворачиваюсь к соседкам по парте и говорю на своём ломаном испанском: «Что? Какая книжка? Когда? Это же через 2 дня!». Они записали мне название. Говорят: «Ты не переживай, там немного страниц, она совсем маленькая». А я на тот момент максимум 5 страниц по-испански прочитала, наверное.
Ну, отучилась, закончила. Первый год стал офигенным челленджем. Второй год — уже не так сложно. Третий год стало скучно, а четвёртый — было невмоготу, честно говоря. Вот так получилось два образования.
— Какие планы по развитию продаж наших книг за рубеж?
— Зависит от срока. Ближайшие план — попробовать в октябре выставиться во Франкфурте. Мне кажется, что это достаточно амбициозно для нас. Я хочу сделать совсем другой по стилю стенд в сравнении с тем, что было в Болонье.
Не все сводится к вопросу, в какую страну, на какие языки и сколько продать книг.
Еще нужно наладить работу внутри МИФа так, чтобы при запуске проектов мы учитывали в том числе и продажу прав. Сейчас все так устроено, что мне почти нечего продавать, несмотря на то что у нас большой каталог книг.
Нужно, чтобы мы об этом думали, когда запускаем проекты с российскими авторами. Мы уже работаем в этом направлении с детской редакцией, и такие проекты появятся через год. Возможно, года через два мы сможем с ними выставиться во Франкфурте и продать много прав на них. Впереди и другие направления.
— Какая у тебя любимая книга МИФа?
Любимой нет, есть особые для меня. Я так много лет с non-fiction работаю, что перестала нон-фик читать, и мне кажется, что есть другие вещи, которые тебя больше научат, чем книжки.
«Клиенты на всю жизнь», потому что она была первая в истории МИФа и первая, которую я прочитала, когда познакомилась с Манном, Ивановым и Фербером. По-моему, они мне даже её привезли тогда и подарили.
Потом «Связи решают всё». Была ее ответственным редактором, но любимая она не поэтому. Я помню, как мы её выбирали на нашей «большой встрече». Мы с Игорем: «Давайте издадим. Это вообще классная тема!» Фербер и Иванов были против. И мы с Манном всё-таки продавили, и она стала мега-хитом. Это наша с Игорем маленькая победа.
И третья, «Путь черепах». Она про финансовые рынки. Это была самая сложная книга для меня в роли ответственного редактора. Я ничего не понимала. Пришлось перечитать кучу всего.
А! Я же перевела детскую художку. Она изначально написана на каталонском языке, но я переводила с испанского. А к переводу я пришла следующим образом.
Многие знают, что у нас в отборе книг в детской редакции есть так называемые «читуны». Их задача — прочитать и пересказать.
Я прочитала, пришла на встречу, говорю: «Я не буду заполнять все эти ваши таблички, это всё очень долго, я всё-таки не со стороны читун. Классная книжка, на мой взгляд, но мы точно не будем её издавать. Точно не для нас. Не формат. Не факт, что нас поймут».
Девочки потребовали объяснений и в результате сказали: «Какая классная книжка, точно надо брать!» Это было так неожиданно для меня, что я испугалась. Потому что когда мне что-то очень нравится, я могу об этом как-то зажигательно рассказать. Вдруг рассказала чересчур зажигательно, а книжка не покатит? Я буду виноватой. Поэтому решила идти до конца: если издаем, то давайте я переведу.
Это книжка с рабочим названием «Мох». Она написана от первого лица, и это собака. Собака рассказывает, как умеет, поэтому там очень простой язык, собачий. Она рассказывает свою историю войны: что произошло и как она потеряла, а потом нашла своих детей. Детей не в смысле щенков, а в смысле хозяев. Собака не мыслит категориями страны, государств. Там не говорится, в какой стране это всё происходит. Хотя по именам и прочему это, скорее всего, какая-то югославская история или что-то в этом роде. Там несколько тяжёлых эпизодов, но при этом она с хэппи-эндом.
— Когда нам её ждать?
— В конце мая 2020-го. Иллюстрации мы будем свои рисовать и это мне очень нравится.
