Не всякий пишущий способен глаголом жечь сердца людей. Но, казалось бы, всякий писатель к этому стремится. А для этого глагол — то есть слово — должен быть жарким, живым. Быть может, самое действенное, самое взволнованное слово в нашем языке — как раз глагол.
Что такое глаголобоязнь и как на текст влияют глаголы (и их отсутствие), прочитали в книге «Слово живое и мертвое». Это классический труд Норы Галь о переводе и редактуре, о красоте языка, его точности и выразительности. Впервые опубликованная в 1972 году, книга стала настольной для нескольких поколений специалистов, работающих с текстами.
Громоздкими канцелярскими оборотами жечь сердца, затронуть душу довольно трудно. Обилие существительных, особенно отглагольных, тяжелит и сушит речь. Фраза со многими косвенными падежами неуклюжа и недоходчива. Причастия и деепричастия, слова вроде вращающиеся, находившиеся, выращиваемые тоже не делают прозу благозвучной, ясной и никого не взволнуют.
Во всем этом нетрудно убедиться. К примеру, авария на корабле, люди на краю гибели — и вот как в двух вариантах рассказано о капитане:
Заметьте, варианты, напечатанные справа, — вовсе не лучшие из всех возможных. И все же едва ли человек с нормальным зрением и слухом предпочтет им то, что вы видите слева. Однако в печать очень часто попадают именно варианты «левого» типа.
Есть такая болезнь — водобоязнь. А многие литераторы, увы, страдают глаголобоязнью. И неизменно шарахаются от глагола, от живой воды языка, предпочитая всяческую сухомятку.
Два автора в полной бурных событий повести пишут: «…можно было встретить любое нападение. Первое погружение (под воду) принесло разочарование, хотя вода была на удивление прозрачная». Ну что это такое, в самом-то деле! Зачем такой нудный протокольный стиль, такой беспросветный канцелярит? А ведь из четырех отглагольных существительных двух легко избежать: …первое погружение нас разочаровало, хотя вода была удивительно (на редкость) прозрачная.
Десятки, сотни раз читаешь: испытывал чувство счастья, горечи, досады — там, где куда лучше сказать: радовался, горевал, досадовал либо, на худой конец, был огорчен, был счастлив.
«Впал в состояние прострации» — сказано там, где верней и выразительней просто: «Оцепенел».
«Он почувствовал страх (ужас)» — а лучше: «Ему стало страшно» (или, смотря о ком и о чем речь: «Он испугался (струсил, струхнул)»; «Его охватил (им овладел) ужас»).
В огромном, подавляющем большинстве случаев лучше заменить существительное (особенно отглагольное!) глаголом. От этого любой текст станет понятнее, живей, выразительней.
