Столетиями двусущные хеску ведут жестокую Игру. Чтобы спасти свой род, Владыке клана воронов приходится забрать из человеческого мира немую внучку-полукровку. Ей предстоит вырасти под косыми взглядами, среди интриг и предательств, обретая друзей и врагов. Но главное — выжить.
В МИФе выходит темное Young Adult фэнтези про оборотней-хеску. Это история об укрытом вечными туманами городе и живых полуразумных замках, о молодом волке и старом вороне, о любви, надежде и мужестве быть собой. Захватывающая книга на 1000 (!) страниц от Дины Шинигамовой — в готическом оформлении. Принесли отрывок из романа — о нежданном госте.
***
Ночь укрыла Марак. Замок спит, огромный, будто сонный дракон. Потухли огни в последних окнах на этажах прислуги; погасла настольная лампа в комнате Лилиан, свернувшейся в комочек, убаюканной уютом дома и ощущением нужности и защищенности.
Глубокая синева залила небо, на котором густо рассыпались бриллианты звезд, почти полная луна подсвечивает летящие облака, то и дело закрывающие ее перистой тенью.
Тиор спускается в парк, вдыхая ночной воздух — острый, свежий, сладкий, — и смотрит вправо, где рядом с чернеющими в ночи силуэтами вечно готовых к бою сатиров замер еще один, более высокий и узкий.
Он стоит, засунув руки в карманы и подставив лицо лунному свету, серебрящему волосы, эполетами стекающему по черной ткани сюртука.
Тиор ждет пару секунд, давая гостю возможность насладиться окружающим миром, который даже в ночной темноте куда многообразнее в оттенках, чем тот, другой.
Гравий дорожки тихо шуршит под ногами Тиора, когда он медленно подходит, привычным движением упирая в землю трость и складывая на ней руки.
— Ти́то?
Тот оборачивается не сразу, через мгновение — почти дерзость, если учитывать, что о приближении Тиора он знал с самого начала, — но склоняет голову и прикладывает кулак к груди с искренним почтением.
— Ша-Базаард.
— Не ожидал тебя здесь увидеть. — Тиор чуть приподнимает брови, выражая недоумение.
— Восприму это как комплимент. — На лице, умеющем становиться обманчиво-простодушным, вспыхивает озорная улыбка. Оба знают, что Тиор почувствует пересечение границы миров, и потому визит не останется незамеченным.
Тиор едва заметно хмыкает:
— Не дай мне пожалеть о выданном тебе приглашении — это необходимость, а не привилегия, особенно теперь.
— Теперь — из-за нее?
Из голоса исчезает всякая веселость, из позы — обманчивая расслабленность. Налетевший ветер дергает полу черного сюртука с серебристой оторочкой, и Тиора оглушает разлившийся в воздухе запах соли и дождя. Он медленно вдыхает, не опуская взгляда и чувствуя, как сердце пропускает удар.
— Ша-Базаард, вы когда-нибудь замечали, как разносится звук по туманам?
Вопрос звучит почти безмятежно, но Тиор сильнее вдавливает трость в землю: они оба знают, что туманы безмолвны как могила.
— И как же?
— Очень быстро. На одном этаже шепнешь — на другом слышно.
Тиор невольно косится на дом, замерший рядом, как дремлющий у ног хозяина пес, — даже не оборачивается полностью, а лишь чуть дергает головой в сторону темных окон, но этого достаточно.
— И как же зовут мою будущую госпожу? — Тень усмешки могла бы выглядеть дерзкой, но оказывается усталой.
Тиор вспоминает девочку с растрепанными косичками и покрасневшими глазами, стоящую в пятне солнечного света посреди библиотеки.
— Ее человеческое имя ничего тебе не скажет. А нашего она еще не имеет.
— Не имеет…
Фраза свинцовой тяжестью повисает в воздухе. Тишину наполняет лишь шелест кленов, черными стражами застывших вдоль дороги.
— Как жаль. Ведь за каждым хеску стоит его род. Только люди живут сами по себе… — Слова падают в ночь медленно, весомо, и прямой взгляд наполняет их тяжестью истинного смысла. — Но кого заботит, что там происходит с людьми, правда?
Тиор кивает, крепче сжимая в руке трость, скользя пальцами по серебру клюва. Прохладный ветер вдруг кажется ему совсем холодным, сладость ночных цветов выжжена горечью соли и дождя.
— Не думал, что у тебя самый острый в туманах слух, — наконец произносит он.
— Никто не думал. — И снова тщательно отыгранная безмятежность скрывает двойное дно каждого слова. — В частности, те, кто считает меня и вовсе глухим.
Тиор снова кивает, неожиданно резко ощущая и нависающую громаду замка рядом, и неохватность земли под ногами.
Несколько секунд он стоит не шевелясь, уподобившись недвижимым статуям у входа. Тяжело вздохнув, вновь поднимает устремленный было к лесу взгляд на нежданного ночного гостя.
— Почему ты пришел? Почему ты?
Тито пожимает плечами, оглядывается на луну, ласково заливающую серебром его силуэт.
— Помню я один день. Дождь лил как из ведра…
Тиор тоже помнит: несвойственная Мараку непогода, сырость, пробравшаяся в зал с тускло горящими свечами, — и долговязый мальчишка, приносящий клятву верности своему Владыке.
Он позволяет уголкам губ чуть дрогнуть, поднимаясь. Делает глубокий вдох, ощущая убаюкивающие объятия ластящегося ветра. Так мало времени, так много забот.
Он кивает Тито, отпуская его, и тот уже готов скрыться в тени леса, но в последний момент все-таки оглядывается:
— Туманы ищут тебя, Владыка.
Слова разливаются в напоенном сладостью воздухе, эхом отражаются от стен замка, камнями ложатся на сердце Тиора. Он не оборачивается, прекрасно все понимая, и исчезает в черных стенах твердыни.
Небо над Мараком — бархат с россыпью звезд. Шумят многовековые клены, ветер пригибает к земле траву. Спит замок, укутанный теплой дремой, спят его обитатели…
Ночь.
Отрывок из книги «Хеску. Кровь Дома Базаард»
Где заказать
