Эддисон — молодой и талантливый фотограф. Вот и все, что она знает о самой себе. Несколько лет назад девушку нашли истекающую кровью на обочине шоссе. Но как она туда попала? И почему не помнит ничего из прошлой жизни?
Роман «Незнакомка в зеркале» — захватывающий психологический триллер, который держит в напряжении от первой до последней страницы. Публикуем отрывок из книги, в котором Эддисон удается обнаружить первые зацепки, повествующие о ее прошлом.
20. Эддисон
— Хочу посоветоваться с тобой, Джиджи.
Мы сидим у них на крыльце, на столике перед нами — графин холодного чая.
С тех пор, как мы с Гэбриелом вернулись из Флориды, прошла неделя. Я бессчетное количество раз брала в руки проклятую карточку и уже затвердила наизусть телефон и имейл того человека. А его имя, Фрэнк Марголис, крутится у меня в голове день и ночь. Каждый раз, когда я решаюсь позвонить ему, у меня сдают нервы, и я кладу трубку. Говорю себе, что он наверняка ошибся, перепутал меня с кем-то. Но я знаю, что обманываю себя. Неужели он действительно встречал меня в каком-то баре или ночном клубе Форт- Лодердейла? Просто поверить не могу, что это возможно. Он сказал, что я обалденная танцовщица, хотя на самом деле я зажатая и немного неловкая, особенно когда танцую, за что Гэбриел любит меня поддразнивать.
Но я попыталась выяснить, возможно ли, что до амнезии я была совсем другим человеком, и ответ оказался неутешительный. Амнезия довольно часто влияет на природные наклонности и свойства. Есть все причины допустить, что я совсем не похожа на прежнюю Эддисон, или как там меня звали.
Гэбриелу я ничего не рассказывала. Пока не могу. Не собиралась говорить никому, но встреча с тем жутким типом не выходит у меня из головы, и если я не поделюсь с кем-нибудь, то просто сойду с ума.
— И о чем ты хочешь поговорить? — спрашивает Джиджи. — Ты вернулась как будто немного не в себе. Вы с Гэбриелом поссорились?
Я удивлена. Мы с Гэбриелом никогда не ссоримся.
— Вовсе нет. Я о другом.
И я, запинаясь, рассказываю ей о человеке в ресторане.
— Как ты думаешь, это возможно, что я раньше была танцовщицей в каком-то злачном баре?
— Если какой-то хрыч тебе это сказал, это не значит, что ему нужно верить. Ты-то его узнала? Он показался тебе знакомым?
— Нет, но это ничего не значит. У меня же никаких воспоминаний нет, если помнишь.
Я не хотела быть саркастичной, но прозвучало именно так.
Джиджи грозит мне пальцем, и взгляд ее говорит: не умничай тут.
— Нельзя принимать за правду все, что ляпнет тебе какой-то идиот. Я не утверждаю, что он врал, но ты не можешь восстанавливать свое прошлое на основе его слов.
— И что ты предлагаешь?
Джиджи откидывается назад, ее взгляд задумчиво бродит по саду. Сентябрь теплый, удушающая августовская жара прошла, и яркие цветы на клумбах выглядят свежо и радостно.
— Ты не искала его в интернете?
— Искала. Если верить «Линкедин», он менеджер по продажам в какой-то пивоварне. И холостой, судя по его соцсетям. Это, наверное, говорит в его пользу: по крайней мере, он не от жены бегает глазеть на танцовщиц.
Джиджи кивает, потирая кожу вокруг указательного пальца — она всегда так делает, когда что-то обдумывает. Хлопает входная дверь. Джиджи смотрит на меня:
— Это Эд. Можно ему рассказать?
Киваю. Конечно, я смущена, но ведь Эд всегда меня поддерживал.
Эд подходит ленивой походкой.
— Как дела, дамы? — спрашивает он, разглаживая усы. — Можно к вам присоединиться?
— Садись, дорогой, — говорит Джиджи, поднимая к нему лицо для поцелуя.
Он берет кресло и осторожно укладывает туда свою долговязую фигуру.
— Вид у вас больно серьезный. Что-то стряслось?
Джиджи наполняет свой стакан и протягивает ему.
— Эдди хочет кое о чем рассказать тебе.
Я повторяю все, что уже поведала Джиджи, и он слушает, глядя мне прямо в глаза.
— Хм. Какой-то ублюдок, похоже.
— Так и есть. Но не в этом дело. Что, если я действительно та, о ком он говорил?
— Есть только один способ это выяснить. Надо, чтобы кто-нибудь с ним пообщался.
— Я не могу, — говорю я, уже чувствуя, как желудок завязывается узлом.
— Конечно не можешь. Я имел в виду себя. Я поеду.
У меня нет ни малейшего желания узнать, что, пока мне не стерло память, я танцевала стриптиз. Вдруг Эд выяснит, что так оно и было? Они с Джиджи меня выгонят? А что скажет Гэбриел? Даже если ему все равно, что будет, если узнает его семья?
22. Эддисон
Эд разворачивает листок бумаги и кладет на стол перед нами. Кровь стучит у меня в ушах. Утром он вернулся из Флориды, и я боюсь слушать, что он скажет.
— Что ты узнал? — спрашиваю я.
Он поджимает губы и качает головой:
— Боюсь, что немного. Нашел я твоего Фрэнка Марголиса — поймал перед офисом после работы. Сначала он и говорить со мной не хотел.
— Он вел себя агрессивно? Или испугался? — спрашивает Джиджи.
— Ни то ни другое. Знаешь, люди ведь осторожные. Приходит какой-то незнакомый тип и начинает задавать вопросы — конечно, он почуял опасность.
Я смеюсь:
— Особенно если учесть, что в тебе метр девяносто и на вид ты неслабый противник в драке.
— Да, мне это тоже пришло в голову.
Он откидывается в кресле и кладет ногу на ногу.
— Он поначалу был подозрительный, но я вроде убедил его, что не собираюсь ему никак вредить и все, что он мне расскажет, останется между нами. В общем, пошли мы в бар дальше по улице, и он разоткровенничался.
— Но ты же дал нам понять, что это не сильно помогло.
— Ну, это как посмотреть. Я рассказал ему правду: что я пытаюсь помочь девушке с амнезией. Положил перед ним твою фотографию и сказал, что на прошлой неделе вы с ним столкнулись в «Трэйдвиндс». Он тебя вспомнил, сказал, вы лет пять или шесть назад виделись, и ты в те поры танцевала в заведении под названием «Голубое зеркало».
— Он помнит, как меня зовут?
Эд качает головой:
— Твоего настоящего имени он никогда и не знал, а в клубе ты звалась Джунипер. Ничего не вспоминается?
— Нет. Мне ни о чем не говорит.
— А клуб? Тебе удалось проверить, не помнят ли ее там? — спрашивает Джиджи.
Эд снова качает головой:
— Четыре года назад закрылся.
Еще один тупик.
— Может, удастся выяснить, кому он принадлежал.
Связаться с ними и попросить имена работников, — предлагаю я, понимая, что это была бы долгая история.
— Именно. У меня возникла та же мысль, и я провел поиски, — говорит Эд, и я чувствую, что меня опять ждут дурные новости. — Владельцем бара был некий Коннор
Гиббс. Когда бар закрылся, Гиббс остался должен кучу денег куче народу, и не думаю, что это были милые люди.
Эд делает паузу и разглаживает усы.
— Потом он вроде бы попал в автокатастрофу, а на следующий день умер.
— Выходит, нам ничего не известно. Кроме того, что я танцевала стриптиз и работала на гангстера. Я так жалею, что напоролась на этого типа в ресторане…
Я кладу локти на стол и сижу, подперев голову руками. Джиджи обходит вокруг стола и обнимает меня сзади:
— Не волнуйся, солнышко, это еще не конец. Обещаю, скоро мы разузнаем больше.
— А я не хочу ничего больше знать, — я плачу, спрятав лицо за руками. — Не хочу ничего знать.
Она ласково трясет меня за плечи:
— Посмотри на меня.
Я опускаю руки и смотрю ей в глаза.
— Возможно, это не ты. А если и ты, что из того? Что плохого в том, чтобы быть танцовщицей? Тебе нужно было зарабатывать на жизнь. Это не значит, что ты плохой человек.
— Знаю. Но, Джиджи, по-честному, ты понимаешь, как отреагируют родители Гэбриела, если узнают?
Я говорю серьезно, но она начинает хихикать, а вслед за ней и Эд, и скоро мы все втроем смеемся до колик при мысли о том, как чинные Оливеры воспримут новость.
— Так, — говорит Джиджи, — пора готовить еду. На обед у нас сегодня завтрак.
Пока Джиджи замешивает тесто для оладий, Эд укладывает бекон на сковородку, а я разбиваю яйца в большую стеклянную миску. Мне ужасно нравится, что Эд всегда подключается к общей работе, даже если вернулся из дальнего рейса. Джиджи — потрясающий кулинар, а он — ассистент, комик и фокусник в одном лице. Она делает вид, что злится на его непоседливость, но, мне кажется, втайне обожает ее. Я накрываю на стол, а Эд и Джиджи вместе стоят у плиты, болтая и пересмеиваясь, как дети, и я спрашиваю себя, придет ли тот час, когда и я буду такой же беззаботной. Мне очень хочется, чтобы мой брак был как у них, но я не уверена, сумею ли быть таким партнером для Гэбриела.
— Бекон готов, — говорит Эд. — Теперь яйца.
Он выливает их на сковороду и снимает с крючка деревянную лопатку. Джиджи подает мне блюдо с беконом, чтобы поставить на стол. Когда она берется за оладьи, у Эда звонит телефон.
— Я пойду в другую комнату, — говорит он, взглянув на номер. — Доделай за меня, пожалуйста.
Он перебрасывает Джиджи лопатку и выходит.
Лопатка пролетает по воздуху, как в замедленной съемке. Я кричу, съеживаюсь и закрываю руками голову и лицо.
Я вижу перед собой человека: суженные глаза, багровые щеки. Он орет, искаженное яростью лицо всего в паре сантиметров от моего, черные глаза мечут молнии, и он лупит и лупит меня лопаткой по голове и визжит: «Тупоголовая дрянь! Сколько раз тебе говорить, терпеть не могу жидкую яичницу! Что, так трудно вбить себе это в башку? Как я еще тебя не убил!»
— Эддисон! — кричит Джиджи, и я чувствую, как ее руки трясут меня за плечи. — Что с тобой?
Я смотрю на нее и не сразу соображаю, где сейчас нахожусь.
— Я… ох…
— Деточка? — Джиджи пододвигает стул и садится рядом. — Что случилось? Ты что-то вспомнила?
— Ох, Джиджи, мне так страшно.
— Все будет хорошо, — говорит она, стараясь меня успокоить.
Ничего не будет хорошо, думаю я и смотрю на свои запястья. Не из-за этого ли человека я пыталась покончить с собой?
Продолжение истории читайте в книге «Незнакомка в зеркале»
Фото на обложке отсюда
