Рано или поздно любой автор сталкивается с проблемой: не пишется. Нет идей, нет вдохновения, ощущается страх чистого листа или творческий кризис. Что делать? Спросили у тех, кто с этим встречался, но выпустил книгу (и не одну). Вот какими рецептами поделились авторы МИФа.
Мальвина Гайворонская: игнорировать внутренний ор
Я сажусь за ноутбук, открываю то место, на котором остановилась, и командую: «Пишите, сосиски». Серьезно. И после этого пишу — через не хочу, не могу, игнорируя внутренний ор про «мыслей нет, не пишется, не сегодня». Символ за символом, слово за словом, выжимая из себя, как из мокрой тряпки, скрепляя получившееся буквенным аналогом советской синей изоленты, лишь бы было. Раз я знаю, что нужно написать историю, значит, могу и должна написать историю.
Бета-ридеры, читая «выжатые из себя» главы, получали ничуть не меньшее удовольствие, чем от «вдохновленных», а некоторые и вовсе отмечали небывалый полет фантазии и эпитетов.
Писать — последовательно нажимать на клавиши, составляя буквы в слова. Какие слова идут за какими, ясно из ситуации и из истории. Да, бывают дни, когда от этого процесса в прямом смысле тошнит — как и офисного работника от «Экселя», к примеру, — но на то мы и писатели, чтобы работать не только в идеальные дни. Хирурги оперируют не по воле музы, так и я себя сажаю за ноутбук: главное начать, а там дело за малым — продолжить и закончить. Эйфорию в процессе испытывать не обязательно.
Книги Мальвины:
Одаренная девочка и прочие неприятности
Одаренная девочка и так себе каникулы
Алена Селютина: редактировать
Когда не пишется, иногда я пишу и стираю, и так несколько раз, пока заглохший во мне мотор снова не заведется. Или, если уж совсем никак, сажусь редактировать. Тоже помогает. Полагать, что процессу написания книги должен сопутствовать беспрерывный поток вдохновения, очень наивно. Писать — это работа. Лев Николаевич Толстой был абсолютно прав, когда говорил, что каждый день нужно писать хотя бы по десять строчек. Если этого не делать, то все встанет.
Это не значит, что порой я не устраиваю себе каникулы. Когда чувствую, что сил больше нет и слова ушли куда-то насовсем, я устанавливаю себе срок на отдых. Неделя, например. Но обычно на второй-третий день у меня уже начинается писательская ломка.
Книги Алены:
Наталия Осояну: читать
Если не пишется, но без сочинительства тоскливо, выход один: как можно больше читать, желательно НЕ художественную литературу. Можно от тех областей, которые интересны, постепенно переходить к сопряженным и все более далеким, обогащая свой интеллектуальный багаж. В какой-то момент разрозненные куски информации могут с громким щелчком сложиться в нечто новое, необычное, замысловатое. По крайней мере, в моем случае этот способ работает. Но у него есть серьезный недостаток: он медленный, необычайно медленный, и по современным меркам, видимо, не слишком удачный. Однако другого я не знаю.
Книги Наталии:
Саша Степанова: выбраться из норы
Состояние «не пишется» после завершенной рукописи — совершенно нормальное, меня оно не пугает. Невозможно безостановочно генерировать смыслы ни в большой, ни в малой форме. Я преподаю, гуляю, прислушиваюсь к себе и миру, читаю все, что накопилось, убираю квартиру, которая, как правило, страдает в периоды погруженной работы над текстом, переслушиваю пропущенные сезоны любимых подкастов, встречаюсь с людьми, отвожу себя и детей посмотреть на что-нибудь красивое — иными словами, ненадолго выбираюсь из норы и радуюсь тому, что снаружи есть жизнь. Потому что когда вернусь к тексту, все это снова станет затруднительно.
Книга Саши:
Юлия Июльская: налить чашку чая
Сажусь и пишу. Мне не нужно вдохновение, я вообще в него не верю. Оно отлично работает на старте зарождения идеи, но дальше — только усидчивость. А конкретно сесть за работу помогает простая рутина вроде чашки воды и чая/кофе и чего-то погрызть, чтобы не было поводов вставать из-за стола и отвлекаться. Это помогает втянуться в процесс.
Книга Юлии:
Анна Кей: написать подруге
При писательском кризисе чаще всего пишу своей подруге и мы устраиваем «мозговые штурмы». Это может быть как вполне себе серьезное обсуждение мотивации и характера персонажа, так и полный кошмар касательно сюжета, где уровень абсурда в беседе запредельный. Во втором случае ничего на бумагу не выливается, зато идеи начинают появляться быстрее, чем пальцы стучат по клавиатуре.
Книга Анны:
Рита Хоффман: не выпадать из истории
Если текст совсем не идет, я делаю что-то для него — создаю карту мира, генерирую героев с помощью нейросетей, ищу цитаты и скидываю их в свой телеграм-канал, обсуждаю какие-то моменты с близкими людьми. Слушаю подходящую музыку, собираю плейлисты, доски на Pinterest. Я делаю все, чтобы оставаться внутри повествования.
Самое главное для меня — не выпадать из истории. Моменты, когда текст «не идет» нужно просто пережить, но я предпочитаю их перебарывать. Любую написанную глупость потом можно удалить. Как писал Чехов, пишите: «Сегодня не пишется. Сегодня не пишется. Сегодня не пишется». В конце концов что-нибудь напишется.
Книги Риты:
Мрачный Взвод. Двенадцать дней Коляды
Мрачный Взвод. Пробуждение Нави
Ales: копить излишек
«Не пишется» только если у тебя нет этого эмоционального излишка, что может перевалить через борт из твоей личности к читателю. Значит, нужно его накопить. Я сплю, отдыхаю, путешествую.
Любые остановки в работе или творчестве чем-то обоснованы. Достаточно подойти к вопросу критически, разобрать себя, как механизм, и найти поломку. Чинится все на свете, даже человек.
Книги Ales:
На обложке: Мальвина Гайворонская.
