В восемь лет Ника Харт-Вуд убила человека, обидевшего ее мать. В пятнадцать — сбежала из дома и чуть не умерла сама. После двух лет беспризорной жизни замкнутая и нелюдимая Ника попадает в закрытую школу «Форест Холл», где опять сталкивается со смертью. Как ее тайное имя оказалось в списке студентов, погибших в стенах школы в разные годы? И почему красавчик Алекс Маркел постоянно смотрит на нее так, словно хочет вцепиться ей в горло? Так разворачивается сюжет в новинке «Преданные».
Предлагаем вам отрывок из этой захватывающей истории.
***
На следующее утро Мари проснулась с сильным ощущением тревоги. Лежала с закрытыми глазами в ожидании звонка будильника и пыталась восстановить в памяти обрывки снов: странные деревья, люди в капюшонах, животные с мерзкими пастями и это дурацкое, совершенно немыслимое дерево с огромными ромашками…
Из череды размытых кадров память выхватила лицо брата, но в одну секунду его поглотили слепящие синие вспышки, подобные языкам пламени. Мари вздохнула. В последнее время сны Саши сводили ее с ума. На часах семь. За окном уже рассвело, но в комнате было мрачно. Синоптики обещали дожди, и небо, затянутое грузными тучами, готовилось исполнить прогноз.
Мари скользнула взглядом по мирно сопящей Стейси, невольно поморщилась от храпа Барбары и машинально повернула голову в сторону кровати новенькой, к своему удивлению обнаружив, что та пуста. Чемодан с вещами по-прежнему небрежно валялся возле шкафа. Значит, не уехала. Стараясь двигаться как можно тише, Мари быстро привела себя в порядок, схватила сумку и выскользнула в коридор, не желая с самого утра в очередной раз слушать, как Стейси и Барбара мусолят события вчерашней вечеринки.
В столовой повара вовсю готовились к новой смене. Зал благоухал ароматами овсянки, яичницы с беконом и круассанов. Одарив широкой улыбкой поваров, Мари замерла: в дальнем углу, за единственным столом, рассчитанным на две персоны, сидела Ника. Ни намека на школьную форму: джинсы, рваные на коленях, толстовка, капюшон на голове.
Иллюстрация из книги «Преданные»
Поджав под себя одну ногу, девушка склонилась над книгой. На столе дымилась кружка с горячим напитком, в тарелке лежал нетронутый тост.
— Уже час здесь сидит, — шепнула одна из поварих, проходя мимо с подносом порционных пудингов.
Мари натянуто улыбнулась женщине и уверенно подошла к Нике:
— Привет.
Та скользнула по ней равнодушным взглядом и вернулась к книге, буркнув что-то неразборчивое. То ли поздоровалась, то ли к черту послала. Мари уже собиралась съязвить, но запнулась, взглянув на тост: он был обкусан со всех сторон и остался лежать на тарелке в форме звезды. Мари несколько раз моргнула.
— Ты уже получила расписание? Может, нужна помощь?
— Нет, — отрезала Ника и, помедлив, выдавила: — Спасибо.
Мари закусила щеку. Разговор окончен, и будто в подтверждение ее мыслям Ника подняла с пола рюкзак и кинула его на свободный стул. Мари какое-то время без зазрения совести разглядывала ее. Черты лица острые, скулы высокие, болезненно выступают, нос с едва заметной горбинкой, взгляд тяжелый — то ли оттого, что она постоянно хмурилась, то ли просто брови были низко посажены. Ника все время смотрела как будто исподлобья — с угрозой, предупреждением, как детеныш хищника, еще не научившийся защищаться, но готовый отбиваться до последнего вздоха. У нее были красивые губы — небольшие, но полные и ровные — и маленькая родинка над ними. А еще эти ее глаза — такие синие, почти черные, и было в них что-то неправильное, искусственное, как будто…
Мари прищурилась, подбирая слова, и Ника, заметив, что она разглядывает ее, с вызовом вскинула брови. Мертвые — вот какие. Впрочем, это же просто линзы такие, да?
— Извини, задумалась, — бросила Мари и ушла к большому столу в центре зала.
Ну и черт с ней. Долохов приказал ей лишь понаблюдать за Харт-Вуд, а с этим приятнее справляться на расстоянии. Господи, ну почему он выбрал именно эту нелюдимую девчонку? На что она сдалась ему? В «Форест Холле» было много странных ребят. И замкнутые, и бунтари, и дети богатых родителей, отправленные сюда в наказание.
Иллюстрация из книги «Преданные»
За четыре года Мари наслушалась их историй, вызывавших раздражение надуманными проблемами или доводивших до слез из-за откровений о ранних потерях и несправедливом родительском воспитании. Но так или иначе, все эти ребята либо уезжали, либо оставались и подстраивались — так же, как когда-то подстроились они с братом.
Мари до сих пор вспоминала те первые месяцы, когда они с Сашей слыли странной парочкой и прятались в пустых классах, дожидаясь ночи в надежде избежать нападок одноклассников. Для обоих это был другой мир — так похожий на родной, но все же совершенно чуждый, со своими правилами и порядками.
Новая прическа, новая одежда, тренировка походки и обаятельных улыбок, пара уроков о том, как томно смотреть на девчонок, и успехи в спорте. Сложно для того, кто всю жизнь провел под гнетом отца-тирана, и в то же время так просто — просто отпустить себя и заставить поверить, что этот новый мир не временный, а самый постоянный и настоящий.
А что Ника? Она была странной, еще более странной, чем они в тот год. Мари попыталась собрать воедино все, что услышала о ней вчера: богатая мать, приехала одна, есть опекун, неуравновешенный характер, неухоженная, с какой-то дикой, опасной красотой — одновременно притягивающей и отталкивающей. Асоциальная. Интроверт. Что еще?
Мари исподтишка наблюдала за ней. А так ли это важно? Если бы Долохов не предупредил ее о новенькой из их мира, обратила бы она на нее внимание? Ответ пришел сразу: обратила бы. Потому что Саша, сам того не ведая, обращал. А Мари должна оберегать брата. Ведь совсем скоро их свободная, полная притворства жизнь закончится. А пока… пока они отлично справляются со своими ролями. Александр и Мария не справились бы, а вот Алекс и Мари — без проблем.
В кафетерий потянулись школьники. Сонные и взъерошенные, они занимали свободные столы, и мало кто обращал внимание на темную фигуру в углу. Рядом с Мари сели Алекс и Доминик.
— Доброе утро. — Алекс чмокнул сестру в щеку. — Как ты?
Мари улыбнулась, беззаботно пожимая плечами, изо всех сил игнорируя тревожный зуд в груди. Ну что не так?
— Я за едой. Взять на всех? — бодро спросил Доминик.
Ребята кивнули, и Алиат, подавив смачный зевок, удалился к столам с подносами.
— Все хорошо? — Алекс внимательно посмотрел на сестру.
Взгляд Мари машинально метнулся в сторону новенькой, что не ускользнуло от внимания брата. В один миг его лицо посуровело. Мимо прошли две миловидные блондинки из южного крыла и хором поздоровались с Алексом, но он даже не взглянул в их сторону.
— Да, все хорошо, — заверила Мари. Новенькая сгребла в охапку свои вещи и под удивленные взгляды школьников покинула зал. Тост она так и не съела, и Мари едва справилась с желанием забрать его себе.
— Думал, после вчерашней выходки ее здесь не будет, — деловито отметил Доминик, ставя на стол поднос с едой и напитками.
— Не бери на себя много, тебя же девчонка уделала, — хмыкнула Мари и взяла булочку.
— Ничего не уделала! И вообще, у меня большие сомнения, что это девчонка. У психов нет пола.
Он посмотрел на друга, ожидая поддержки, но Алекс угрюмо ковырял яичницу и явно его не слушал. Внутренности сжались в тиски, и Мари вздохнула. Доминик пустился в обсуждения вчерашнего вечера, а Алекс молчаливо буравил взглядом тарелку, периодически посматривая на то место, где совсем недавно сидела новенькая. Это была его тревога — тревога настолько сильная, что в полной мере передалась Мари. Кровная особенность двойняшек, эмпатия, их маленький секрет.
По материалам книги «Преданные».
Обложка статьи: иллюстрация из книги.
