Если бы печаль светилась, больницы было бы видно далеко из космоса. Так образно и точно сказал Джамиль Заки, автор книги «На стороне добра», рассуждая об эмпатии. В этом материале говорим о переизбытке сострадания.
Эмпатические супергерои
Ежедневно врачи, медсестры и весь персонал больниц сталкиваются с трагедиями — и в этих условиях работают. Потом они идут домой и там ведут себя как будто все нормально, а на следующий день снова готовы полностью выложиться.
На стороне добра
Можно ли долго продержаться в таком режиме, и если да, то сколько? Какова цена их сочувствия?
Представьте, что пропускаете через себя чужие чувства круглосуточно. Так вы не пройдете и квартала — и будете хлопаться в обморок каждый раз за просмотром новостей. Если кто-то сломает ногу, вы впадете в такую панику, что от вас не будет никакого проку. Если другу будет плохо после тяжелого развода, вы его переплачете. А психолог из вас никогда не получится.
Отдельно взятое эмоциональное переживание нельзя однозначно назвать полезным или вредным. Тревога не слишком приятна, но она придает энергии для преодоления трудностей. Радость — это замечательно, но в крайних проявлениях может довести до мании.
Двадцать пять лет назад Карла Джойнсон придумала термин «усталость сострадания», он означает травму от постоянной эмпатии. «Человеческие нужды нескончаемы, — писала она. — Всегда думаешь: „Мне хватит добра на всех“, но иногда просто нельзя ничего сделать».
Джойнсон изучала медсестер, но усталость сострадания может постигнуть любого свидетеля постоянных страданий. У тех, кто заботится о других (например, ухаживает за больными родственниками), чаще бывает депрессия и физическое здоровье в целом хуже.
Эмпатическая перегрузка
Все это относится и к тем, у кого есть дети. Считается, что хороший родитель — уставший родитель: надо дать ребенку все и даже больше. Стремление соответствовать такому идеалу чревато потерей здоровья. В одном исследовании родители рассказывали, как проявляют эмпатию, а их дети — о своей эмоциональной жизни. Эмпатичные родители реже злились, были уравновешеннее и быстрее восстанавливались после стресса. Но они за это поплатились: у них нашли неспецифические воспаления и более выраженное клеточное старение. Когда дети-подростки впадали в депрессию, у эмпатичных родителей (в отличие от неэмпатичных) усиливались воспалительные процессы. Как будто через заботу они отдавали детям собственное здоровье.
Даже без детей и больных близких можно переусердствовать с эмпатией. Современная жизнь дает нам беспрецедентно широкие возможности развивать ее, чем успешно пользуются журналисты и различные активисты, заваливая нас изображениями страждущих в надежде побудить к действию. Именно так работает, например, реклама Фонда помощи детям и Американское сообщество против жестокого обращения с животными: кто останется равнодушным при виде голодного ребенка или беззащитного котенка? Кем надо быть, чтобы не помочь им?
В 1996 году психологи обнаружили, что почти 40% телезрителей больше не могут смотреть плохие новости. С тех пор новостные циклы еще более ускорились и стали эмоционально интенсивнее.
Отстраненная забота
Но никто так не рискует превысить дозу эмпатии, как сотрудники сферы ухода: медики, соцработники, психологи, учителя и другие специалисты, обеспечивающие нужды людей. Как мы уже знаем, когда чужая боль невыносима, мы ее игнорируем. У профессионалов в сфере ухода такой возможности нет. И даже если будет, мало кто ею воспользуется. Их главное качество — чуткость, а призвание — заботиться о других. Отвернувшись от боли, они предадут свои главные ценности. Но, сдавшись эмпатии, могут стать их заложниками.
Один психолог (Mohammadreza Hojat, Empathy in Health Professions Education and Patient Care), несколько десятков лет изучавший эмпатию в медицине, писал, что «понимание связывает, но чувства ослепляют». Он консультирует профессионалов сферы ухода и обучает их «отстраненной заботе», как он это называет. Это не просто механизм приспособления, а профессиональный стандарт.
У работников сферы ухода могут проявляться симптомы, схожие с ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), но не от собственной боли, а от чужой. Четверть медсестер в отделении реанимации новорожденных получают «вторичную травму»: бессонницу, навязчивые воспоминания и переутомление. Это почти в два раза чаще, чем в других отделениях. Вторичная травма нередко провоцирует выгорание — общую слабость и утрату смысла. Выгорание случается с одним из трех специалистов реанимации — чаще, чем в других областях медицины. Все удары принимают на себя наделенные эмпатией.
В начале обучения будущие врачи и медсестры демонстрируют более высокие показатели эмпатии, чем те, кто выбрал другую специальность. Во многих смыслах это хорошо. Пациенты эмпатичных врачей больше удовлетворены лечением, чаще придерживаются рекомендаций и даже быстрее восстанавливаются после болезни по сравнению с пациентами более отстраненных докторов. Но на здоровье врачей это сказывается негативно.
Эмпатия, получается, палка о двух концах. Одни полностью отдают себя работе с риском выгореть, уволиться или то и другое сразу. А другие просто абстрагируются.
Узнать больше о малоизвестных сторонах эмпатии: «На стороне добра».
Фото: pixabay
