55 лет со дня первого полета человека в космос. Вся пресса полна изображениями Юрия Гагарина. Но Гагарин ведь, если вдуматься, просто венчал пирамиду этого триумфа советской космонавтики. Гораздо интереснее следить за тем, как к этому триумфу шли конструкторы. И особенно интересно потому, что главные лица нашего ракетостроения в момент своих главных открытий и изобретений оказывались в той или иной мере отрезаны от общества, отчего успехи нашей космонавтики выглядели несколько неожиданными для внешнего наблюдателя.
1881 год. Народоволец-пиротехник Николай Кибальчич, приговоренный к повешению за покушение на Александра II, за несколько дней до казни успел набросать идею ракетного летательного аппарата с качающейся камерой сгорания для управления вектором тяги. Шесть страничек в запечатанном конверте, который он просил передать в Академию наук, пролежали в полицейском управлении почти сорок лет, прежде чем кто-то заинтересовался его посланием. Правда, даже если бы конверт вскрыли раньше, на тот момент еще не были созданы материалы, необходимые для такого корабля, не применялось жидкое топливо, приборостроение было не настолько развито, чтобы решить проблемы навигации такого корабля, ориентации его в пространстве и стабилизации в полете. Но поражает сам факт: недоучившийся студент-смутьян вышел за пределы всей тогдашней науки.
Идеи витают в воздухе: не зная о работе Кибальчича, в 1896 году публикует свою теорию реактивного движения Константин Циолковский – гений-самоучка из провинции. Два класса гимназии – вот и все его официальное образование: глухота помешала окончить учебное заведение. Остальное – самостоятельное обучение по книгам и эксперименты. Тихая Калуга стала родиной ракет: здесь в 1903 году, практически изолированный от ученого мира, Циолковский разработал некоторые идеи теории ракет и использования жидкостного ракетного двигателя, а в 1911-м вычислил работу по преодолению силы земного тяготения, определил скорость, необходимую для выхода аппарата в Солнечную систему («вторая космическая скорость») и время полета. Далее изобретались газовые рули для управления полетом ракеты и изменения траектории движения её центра масс по мере выгорания топлива; система подачи компонентов топлива и их использование для охлаждения ее оболочек; оптимальные траектории спуска космического аппарата при возвращении из космоса и др.
Но по-настоящему близким сделал космос Сергей Королев. Это он вместе с Цандером добился в 1931 году создания в Москве Группы изучения реактивного движения (ГИРД); это он еще в 1936 году разработал первую крылатую ракету, а потом наделал их еще множество, одна другой совершеннее; это он создал первый искусственный спутник земли; и это он руководил подготовкой полета человека в космос. Он продумывал начинку космических кораблей и управлял ими с Земли. Он работал над реактивными летательными аппаратами всю свою жизнь, включая семь лет в гулаговской шарашке, “в круге первом”.
И он тоже был отрезан от мирового ученого сообщества: со времен ареста у него даже не было права на имя, научные работы и статьи он до самой своей смерти мог подписывать только псевдонимом: «профессор К. Сергеев», такова была секретность советской космической программы.
И сколько было еще безвестных испытателей, участвовавших в предварительных экспериментах.
И вот итог. Через 80 лет после первого чертежа Кибальчича, через 65 лет после публикации Циолковским теории реактивного движения, через 30 лет со дня основания Королевым ГИРДа с Байконура стартует огромная ракета, чуть не доверху наполненная топливом. В верхней части – маленькая капсула с отважным летчиком-космонавтом Юрием Гагариным. И на этом «бензовозе» он выйдет на орбиту, облетит мир и вернется живым на Землю, произведя фурор планетарного масштаба.
Мало кто вспомнит в этот момент о смертнике Кибальчиче и об отшельнике Циолковском. О засекреченном Королеве вообще ничего не будет сказано: его заслуги до самой смерти будут называться “успехами советских ученых”.
А на Гагарине сосредоточится весь восторг человечества, и он с честью вынесет бремя славы…
