Никита Замеховского-Мегалокарди — автор книги «Серф-сказки», поэт, философ и «первый русский серфер». Многократный чемпион и призер соревнований по серфингу в сегменте России и СНГ, автор уникальной методики преподавания серфинга, помимо техники катания включающей психологические настройки и философскую базу.
Никита поделился с нами правилами своей жизни.
«Так уж вышло, что я занялся этим первым. С кого-то же должен был начаться российский серфинг. Но за мной идет много хороших ребят.
Виндсерфинг — это всегда гонка, тактика, стратегия, ты работаешь с ветром.
В классическом серфинге, серфинге без паруса нет никакого единоборства — только с самим собой. Я начинал в Крыму, я там родился. У меня был опыт виндсерфинга. Я катался на доске с парусом, но почему-то хотелось без паруса. И в один момент я попробовал — выкинул парус и прокатился на этой огромной доске без паруса. У меня получилось не очень хорошо, но тронуло настолько, что я даже начал сам себе выдумывать доски, клеить их в Крыму. Потом я попал за границу в качестве инструктора по виндсерфингу. Потом — по серфингу. Сейчас я преподаю серфинг, и все, чему учу людей, — это мой собственный опыт. Который оказался настолько правильным, что, как я узнал во время международной сертификации у австралийцев, у них учат в школе тому, чему меня научили волны.
Австралийцы — это 20 млн человек, живущих по берегам океана, им не нужна практика психологической настройки для общения с водой. Но для человека, который вырос вдалеке от океана, само общение с ним — уже экзотика. На этом построена моя методика.
На волне понимаешь, что ты лишь частичка этого мира, и не самая значительная.
И океан, и море — это все вода. И в стакане та же самая вода. Мало того, мы с вами — тоже вода, на семьдесят с каплями процентов состоим из неё. Все мы — капли, и человечество тоже океан.
Стихия океанская, да и в общем-то любая — опасный партнер. Человек, которого не пугают последствия своих действий, безумен. Что делать? Переставать бояться.
Волна — это нейтральная сила, не злая и не добрая. А какой я в этот момент? Злой или добрый? По-разному. Нужно самим делать все свои волны чистыми, добрыми и заходить в океан, как в храм — с ровной душой. Пусть колеблются воды океана, но твоя внутренняя вода пусть будет ровной и чистой.
Большинство людей боятся не волн, а себя. Серфинг искореняет неуверенность в себе, потому что в нём место уверенным. Недоверчивых океан не держит, он поглощает их. Человек боится не волны, а того, что он не в состоянии ее контролировать. Но контролировать нужно не волну, а себя. Мы в этом мире для того, чтобы контролировать только себя.
Серфинг — это физическая персонификация внутренней свободы.
Океан и серфинг меняют людей. Первые учатся ценить момент и не гнаться за будущим. Вторые осознают, что помимо виртуального, придуманного ими самими «Я», есть еще то «Я», которое взаимодействует с окружающим миром, в нашем случае с волной. Это мобилизует. Третьи просто открывают для себя радость телесной нагрузки от общения с живым миром воды.
Вода не прощает самоуверенности. Уверенных в себе вода любит, самоуверенных — не прощает. Поэтому — не балуемся с водой.
Серфинг — это умение перемещаться на доске. Доску надо заставить ехать по движущейся поверхности воды.
Полинезийцы говорили, что у каждого из нас на плече сидит по демону страха — страх короткой волны и страх длинной волны — Аремата Роруа и Аремата Попоа. Когда мы скатываемся с волны, мы седлаем эти страхи, заставляем их заткнуться. Они молчат, и тогда внутри нас начинается монолог Бога.
Серфер — это не тот, кто постоянно живет у волн. Это тот, кто внутренне свободен. Можно раз в году, два раза в год, раз в два года ездить на волны и кататься — если ты попробуешь это сделать, то заразишься на всю жизнь. Ты будешь заражен свободой.
Мы знаем, как устроена розетка, но не знаем, как живет мир вокруг нас, как растут деревья и рождается волна. Это грустно.
Серфинг не может стать рутиной — волны всегда разные и ощущения от них тоже.
Любой начинающий серфер имеет преимущество перед профессионалом, потому что у него все впереди. Опытные ребята лезут на все более и более высокие волны только по одной причине — они хотят поймать за хвост то ощущение, которое им подарила первая самая маленькая волна. А это невозможно.
Любой начинающий серфер сначала думает, что все в его руках. Потом — что все в руках Бога. Потом он понимает, что руки Бога — это его руки и есть.
Жизнь на Бали ничем особенно не отличается от жизни в России, Украине и любой другой точке мира — она также прекрасна, как и в любом другом уголке земли. Я не выбирал Бали из соображений климата или комфорта. Просто здесь есть океан и мне предложили здесь работать хорошие люди.
Я не строю планов даже на вечер, не то что на ближайшие двадцать лет.
Счастье — это настоящий момент.
Больше всего я боюсь Бога, но не его кар — я боюсь его потерять.
Я верю в логику мироздания.
В тринадцать лет я четко осознал, что нельзя быть уверенным ни в чем, не нужно придумывать себе убеждений. Нужно все время спорить с собой, то есть размышлять.
Я прислушиваюсь к советам тех, чьи слова соответствуют логике их собственной жизни.
Самое глупое утверждение, из всех, которые я слышал: «все серферы — наркоманы, все поэты — геи».
Поэзия — такой же серфинг, только по образам. И то, и другое требует силы. Серфинг — физической силы и очень четкой воли. Поэзия — воли и желания.
Гармония — это отсутствие лишнего. Поэзия, как и любое искусство, не только может изменить, но и действительно меняет мир и людей.
Писать стихи или прозу — адский труд. Если бы я мог не писать, то не писал бы, но не могу. Когда в моем сознании наступает резкий диссонанс между миром реальным и внутренним, тем миром, в котором я живу, во мне возникает непреодолимая потребность этот диссонанс свести на нет. Тогда-то я и пишу, потому что умею это делать.
Можно научиться писать. Но вряд ли это будет искусством.
Я родом из 70-х — это так называемое потерянное поколение. Мы родились в одной стране, росли в другой, а живем в третьей. Нам не всегда комфортно — слишком быстро разматывается лента нашей жизни.
Я состою из глагольных форм.
Поэту в акте прославления жизни не нужны сопевцы. Ему нужны слушатели.
Наблюдая то, что происходит сейчас с языком, мне неприятно осознавать, что я могу не понять своих же внуков и не буду понят ими.
Я не ищу темы для книг. И они меня не ищут. Все происходит само собой.
Процентов семьдесят моих поэтических образов родом из Крыма. Маврикий, Вьетнам, Бали со всем их экзотическим многоцветьем — это то, что поддерживает меня в тонусе. Но Крым, где я родился, вырос и поймал свою первую волну, — это основа всего. Я все время возвращаюсь к этим серо-зеленым полям.
Любовь — это высшая степень доверия.
Сейчас все такие модные стали, занимаются духовными практиками. Но они забывают об одной простой вещи: если хочешь очистить свою душу, начни с банальной уборки вокруг себя. А еще проще: не бросай лишний раз бумажку мимо урны. Я не мусорю и запрещаю это делать своему ребенку.
Однажды на Шри-Ланке я поднял весь наш кемп — человек пятьдесят — и мы в течение полутора часов очищали свой спот от пакетов, а потом дружно пошли кататься в чистую воду. Там, к сожалению, бывают пакеты грязные — океан болеет. Вечером торжественно сожгли весь мусор на пляже. Когда есть возможность что-то сделать — надо делать.
Ребенка важно научить есть ножом и вилкой. Все остальное он возьмет от вас сам.
В юности я бывало дрался — абсолютно по любому поводу и просто так.
Лучше всего я умею ничего не делать. Удивительно, но именно на это у меня совершенно нет времени.
Нигде в вас нет тумблера, который переключит вашу жизнь с «нелюбимой» работы, «не той» страны и плохого климата на любимую и ту, что надо. Вы сами все это себе придумали.
Не все находят в жизни свое предназначение. Но некоторые и не ищут.
Не люблю вопросов про то, чему меня научила жизнь. Мы с ней еще в процессе».
